Десятый самозванец - стр. 38
– Дак ведь, как хочешь, – усмехнулся тот. – Ежели, что, так меня и на эту ночь хватит…
– Ну, тогда я лучше у крестного заночую, – шутливо замахала баба руками. – Ты ж меня так заездил, что впору отмокать идти… А тетка Настя, давно просит придти. Говорит, скучно ей. Крестный-то – то в приказе, то у государя, во дворце, а она – все одна да одна. Старухи-приживалки, что у нее обитают, надоели, грит, хуже горькой редьки. Со мной-то, она хоть лясы поточит… Ну, а ты, на девок-то себя не трать. Завтра приду, дак и… тогось, значит… Иди – Коску подними.
Конюхов, которого Тимофей с большим трудом разбудил, опять был с похмелья. С ненавистью глядя на миску с кашей, Костка сказал:
– Эх, щас бы мне, да водочки чарочку…
– Так опохмелишься, дак и опять – цельный день будешь пелиться, – ответила Танька, но, загремев посудой, поставила перед мужиком кружку с бражкой. – На вот, выпей. Но, больше не проси, не дам.
Костка, не ожидавший такой щедрости, опешил, но жадно ухватился за края кружки. Выпив и, слегка подождав, пока живительная влага не начнет залечивать вчерашние раны, посмотрел на хозяев счастливым взглядом и высказал: «Ух ты, словно боженька босичком прошел!», за что тотчас же получил от Таньки полотенцем по башке.
– Ладно, на службу пошли, – сказал Тимофей, поднимаясь со скамьи.
– Так, а мне-то куды идти? – удивился Костка. – За мной, вроде бы, никто не присылал.
– Найду я тебе работу, найду, – успокоил приятеля Акундинов, вытаскивая того из-за стола…
… «Ночной купец», которого Костка привел вечером, не понравился Тимофею с самого начала. Был он какой-то … склизкий. Несмотря на дождь и осеннюю грязь, одет в затрепанный бараний полушубок и старые валенки, траченные молью. А куцей заячьей шапкой, так стыдно и сапоги-то чистить, а не то, что на голове носить.
Старичок, истово помолившись на образы, откашлялся и сразу же изрек:
– Тут у тебя и барахла-то, э-хе-хе, на два алтына, а гонору – на сто рублев! Ежели все скопом брать, то так и быть, десять рублев плачу. Себе, э-хе-хе, в убыток, между прочем.
Скупщик опять закашлялся и отхаркался прямо на пол, отчего Тимофея покоробило. Затирая плевки валенком, старик прокхекал:
– Я ведь, человек-то, кхе-хе-хе, сердобольный. Вижу, что парень-то ты хороший, а потому – десять рублев и предлагаю.
Тимофей, разумеется, понимал, что скупщик краденого много денег и не даст, все-таки, такого крохоборства не ожидал.
– Слушай, дядя, тут же тебе вещи-то не краденые, а законные!
– Ну, законные! – мерзко ухмыльнулся старик. – Ежеля бы, все законное было, так не ко мне бы пошел, а к купцам, али – к сидельцам в Гостиный ряд. Знаю ведь, что не твое это добро, а жинки твоей. Вдруг да, супружница недовольная будет? Возьмет, да крестному нажалобиться, а? Тогда – и тебе плохо будет, да и мне – неприятность лишняя. А за неприятность, мил человек, нужно чего-нибудь да поиметь… Так, что – хочешь, за двенадцать, так и быть, возьму. А не то, оставайся, с богом, а я, домой пойду…