Десятый самозванец - стр. 3
А когда Гринька гордо предъявил начищенные до блеска медные судки, Назарий Петрович остался доволен. И, вроде бы простил…
– На-ко, – протянул дьяк копеечку. – Возьмешь сегодня щи да каши на троих. Да скажешь, Ерофею Ивановичу, да Унковскому Ваське, что бы на обед ко мне шли…
…Приглашенные к столу, понимали, что дьяк их зовет не на особливый пир, а потому, что есть срочное дело. Дьяк Посольского приказа Ерофей Иванов, коего все, кроме начальника, звали Алмазом, послал домой татарчонка предупредить жену, чтобы обедать не ждала и, послала бы чего-нибудь к столу. Ну, а та и расстаралась рыбными пирогами, да кашей с черносливом (день-то постный). Унковский, старший подьячий, был вдовцом и, потому приволок к столу копченого леща и квас.
Помолившись, все трое принялись за постные щи, принесенные Гринькой.
– Поварню бы завести? Что мы все – по харчевням, да по трактирам, как стрельцы холостые, – раздумчиво сказал думный дьяк, отодвигая пустую миску.
– Неплохо бы, – согласился Унковский, а Ерофей-Алмаз, которому было все равно, промолчал…
От каши с черносливом дьяк решил отказаться, зато пирога с осетром отведал с удовольствием.
– Мастерица, супруга-то у тебя! – похвалил Чистой, на что Иванов горделиво кивнул.
– Только, ежели поварню-то заводить, так ведь и место под нее нужно, – отметил Унковский, обдирая леща. – Это ж тогда, пристройку надобно делать.
– И – повара брать и, мужиков кухонных, – согласился начальник приказа, запивая обед квасом.
– А для Васьки – повариху погрудастей! – хохотнул Алмаз Иванович.
– По мне, так лучше – позадастей! – не стал спорить Унковский, вдовствовавший уже второй год.
– Ну, приказной люд, ерунды не болтать! – с нарочитой строгостью насупился дьяк. – День-то скоромный, а вы…
Подчиненные притворно притихли, а Назарий Петрович продолжил рассуждать о поварне:
– Ну, надо бы все обдумать да обсчитать, а там уж и решать – челобитную государю подавать – или нет. Даст боярин Морозов денег – тогда можно. Ну, а ежели, не даст? Ну да, ладно, – заключил он, – поварня от нас не уйдет. Жили мы как-то без нее и еще проживем…
– Дело, стало быть, спешное есть, – вздохнул Алмаз Иванович.
– Ну, может, не столько спешное, сколько – важное, – кивнул Чистой, вытирая руки рушником. – Помолимся, да поговорим…
Поблагодарив Господа за трапезу, крикнули Гришку, что бы тот убрал со стола. А после того, как Котошихин сгреб всю посуду и протер столешницу, посольские чины принялись за дело. Бумаги, присланные из Константинополя-Стамбула, читались вслух самим дьяком, а потом перечитывались наособицу.