Десятое Пространство. Перевертыш - стр. 13
«Треугольник» еще с десяток раз напомнил о себе, а мужчина все шагал вверх и казалось ему, что конца этой дороги вовсе не существует. Так и будет он идти вперед, время его состарит, и состарит его воображаемо-реальные картины и разрежется он вместе со своей дорогой семьей на цветочную пыльцу и облачное присутствие, держа в руках треугольное волшебство. Голос из сумки стал доносится все тоньше и отчетливее, а идти становилось все тяжелее и все легче одновременно.
Старик глядел вперед и видел перед собой темное пятно дороги, у которой не было пункта назначения. Он уже давно забыл, что когда-то, еще будучи пареньком, собирался навестить свою любимую девушку. Дорога с книгой заморочили голову, отняв и вместе с тем дав все самое дорогое.
Голос из сумки вещал теперь на всю мощь своих чародейских гланд. Теперь звуки снова стали словами. Старикашка смертельно устал, его изможденно-счастливое лицо выражало столько боли и экстаза, что небеса схлопнулись от подобного взора и с тугим хлопком исчезли с горизонта. Старый человек остановился на обочине, вытащил из материи склизкую книжонку и стал пристально глядеть на обложку, на которой все так же краснел равносторонний треугольник. «Терять мне уже нечего, отдамся-ка я этой бестии и будь, что будет!», – думал starik.
Его ссохшиеся, тонкие руки раскрыли неписанную книгу на первой странице. На ней зияла пустота, но не та, которая кажется чем-то неопределимым и немыслимым, а та пустота из которой исходят космические миры и в которую собираются звезды, в окончании своей жизни. Старик взял ручку из нагрудного кармашка (словно все эти годы она только и дожидалась сего простого жеста) и принялся написывать туда свои мысли, копившиеся долгие и долгие десятилетия.
Книга источала довольствие, ее страницы снова светились тем теплым блеском, который плескался обычно во взорах глубоко влюбленных людей. Существо, писавшее на страницах, потеряло свой человеческий облик. Оно испытывало осторожное давление в области кистей и не могло уже остановить их размашистый полет.
Оно иногда раздумывало о собственном положении: – «раньше меня дорога прибивала к себе, волю забирала, ибо как я вздумал противиться течению Треугольника. А теперь вот книга забрала меня к себе, практически без остатка. Даже эти мысли я отображаю на желтоватых страницах. Моя сущность растерялась. Надеюсь, вскоре это закончится, и я смогу закрыть глаза, чтобы придаться отдыху». Книга неустанно множилась словами. Обложка наливалась цветом, исчезла слизь с пыльной ветхостью, время грубо перевернуло течение восприятия.