Десять жизней Ван Мина - стр. 56
Если я, как представитель КПК в Коминтерне, написал бы в своей статье только одну оценку, – ту, что дал товарищ Сталин, то это могло бы создать большие трудности для делегации ЦК КПК, находящейся в Сиани для контактов с Чжан Сюеляном и Ян Хучэном и для совместных с ними переговоров с Чан Кайши.
Димитров сказал:
Я вас понимаю. Тогда я распоряжусь, чтобы ту небольшую часть статьи изменили, а затем напечатали ее не под вашим именем, а под именем «И. Джек».
Увидев эту статью, Сталин спросил у Димитрова, почему статья Ван Мина напечатана под именем «И. Джек». (С. 217.) Димитров рассказал Сталину о мнении Ван Мина по поводу Сианьских событий, а также об обстоятельствах того, почему он напечатал эту статью не под своим именем. (С. 217–218.)
В то время Сталин ничего не сказал по этому поводу. Через полтора месяца после мирного разрешения Сианьских событий, Сталин говорил Димитрову:
Если бы наша директива ЦК КПК по Сианьским событиям была составлена примерно так, как Ван Мин предлагал, было бы целесообразнее.
Он также просил Димитрова передать Ван Мину это его мнение. (С. 218.)
Факты, о которых здесь говорится, дают представление и о характере Сианьских событий и о позиции Ван Мина по этому вопросу.
Прежде всего, необходимо упомянуть о том, что во взаимоотношениях СССР и КПК, ВКП(б) и КПК, Коминтерна и КПК, сложились такие отношения, что все стороны исходили, в конечном счете, и главным образом, из совпадения их коренных интересов. Причем это были не только интересы коммунистических партий, но и интересы национальных сообществ или наций.
В случае с Китаем речь шла об интересах нации Китая, а с нападением Японии на Китай, главным здесь стала борьба за выживание, за существование нации Китая, китайцев как нации.
Здесь и возникла необходимость восстановления в 1932 году дипломатических отношений между СССР и Китайской Республикой, и возможность поисков сотрудничества, компромисса между КПК и Гоминьданом.
Все это понимали руководители в Коминтерне, в ВКП(б) – СССР.
Ван Мин в те годы действовал, в значительной степени подчиняясь указаниям Коминтерна, когда речь шла о месте его пребывания и работы.
Он не сам решал, где ему быть. Так получилось, что его направили в Китай, а затем под угрозой наказания за возможное нарушение партийной дисциплины вернули в Москву.
И вот в Москве в эти годы Ван Мин сыграл не просто незаменимую роль, но правильно отражал коренные интересы нации Китая, и при этом сумел убедить в правильности своей точки зрения и Сталина, и Димитрова.
Ван Мин оказался тогда в Москве нужен и Китаю, и СССР, и Коминтерну.