Десять заповедей. Как выжить в современном мире - стр. 2

Итак, именно об этом – обо всех уровнях отношений человека с Господом в контексте десяти заповедей Божиих – мы и побеседуем далее. Постараемся выделить три уровня: первый – житейский, внерелигиозный; второй – именно религиозный в контексте христианского мировоззрения; третий – мистический[1], определяющий духовную жизнь личности.

Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской, из дома рабства; да не будет у тебя других богов пред лицем Моим.

Исх. 20, 2-3

Начнем разговор с малого. Казалось бы, на житейском уровне осмысления (вне-, а точнее – до-религиозном) нарушение первых четырех заповедей, устанавливающих отношения человека с Богом, не должно иметь видимых последствий. Однако такое представление совершенно ошибочно. Отношения человека с Богом – это высший уровень бытия, определяющий в конечном счете все остальное, вплоть даже до вопросов повседневного быта. Этимологически слово «быт» – производное от «бытия», и игнорировать эту глубинную связь крайне неразумно.

Можно говорить о непосредственном воздействии всех заповедей Божиих на жизнь человека. И в этом смысле о чем говорит нам первая заповедь? О необходимости иметь в жизни твердую, не зависящую от прихотей судьбы и настроения опору. В мире все субъективно, переменчиво. Объективен один Бог, ибо Он существует вне мира, над миром. Ни болезнь, ни смерть, ни предательство друзей или измена любимой, ни крах благосостояния или потеря работы, ни неожиданная удача или нежданное горе – ничто не может поколебать основ жизни, утвержденных на религиозных истинах. Глубоко верующий человек непоколебим в своих принципах, причем основа этих принципов для христианина – оптимизм. Кажется, именно в советских тюрьмах, страшнее которых мало что есть на свете, возникла поражающая своей категоричностью и оптимизмом поговорка: «С Богом и в тюрьме рай; без Бога и во дворце ад». Александр Исаевич Солженицын в знаменитом «Архипелаге» писал, что религиозные люди – единственные, кто не был морально раздавлен советской репрессивной машиной, кто и в ужасе сталинских лагерей не утратил человеческого облика. Об этом же свидетельствуют множество мемуарных произведений[2] и, конечно же, жития тысяч новомучеников.

Итак, для верующего человека нет дурной бесконечности, коловращения случайностей, потому что, по слову апостола Павла, «вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11, 1). Вот простой житейский пример. Я много лет знаком с человеком, который некогда, на заре наших отношений, снисходительно утверждал, что религиозная вера полезна только тем, что в качестве наркотика («опиум для народа») помогает слабым духом людям переносить тяготы этой жизни; людям же «полноценным» она не нужна. Однажды он отправился в длительную и чреватую опасностями поездку; дома молилась жена, православная христианка. Отслужили молебен о путешествующих, он против этого не возражал – ради утешения близких. И вот, по молитвам любящей его супруги, Господь не только сохранил его в дороге, но и вразумил. Одно за другим случались неблагоприятные происшествия, но буквально тут же открывался их благой смысл. То машина из-за потери лобового стекла катастрофически отстает от каравана, но не подвергается, как все другие в караване, ограблению в пути. То на горной трассе лопается колесо, и, свернув на обочи ну, мой друг с товарищами становятся свидетелями того, как шедшая за ними машина летит в пропасть, сшибленная встречным трейлером. То небольшая поломка заставляет их остановиться на ночлег, оставив автомобиль в глубокой луже, – а утром обнаруживается, что еще и сорвана резьба на наконечнике рулевой тяги, что обещало неизбежную аварию на горном серпантине. Из путешествия мой друг вернулся с «уверенностью в невидимом» – с пониманием реальности высшего смысла происходящих с нами событий.