Десять вещей, которые я теперь знаю о любви - стр. 22
6. В детстве она говорила, что у нас в доме водятся привидения.
7. Она заставляет меня чувствовать себя виноватой.
8. Она читает Daily Mail[2]. Можете представить, что она думала про нас с Кэлом.
9. Она считает меня дурёхой.
10. «Ненавидеть» – пожалуй, сильно сказано. Помню, как она читала вслух, когда у меня была простуда или болел живот. Сестра разыгрывала историю по ролям, строила забавные рожицы, чтобы меня рассмешить.
Мелодичная электронная трель вовсе не похожа на резкий визг дверного звонка, но я все равно сначала иду в прихожую. И, только почти спустившись, понимаю, что это отец звонит из комнаты. Сердце бешено колотится в груди, я бегу наверх. Когда я вхожу в спальню, отец сидит в кровати, опираясь о подушку, прислоненную к спинке кровати. Его глаза открыты.
– О, Алиса, – удивляется он, будто не ожидал меня увидеть.
– Что случилось?
– Ну, я не умер… – Он слабо улыбается. – Хотел… поговорить… с Матильдой… и Сесилией.
– Давай я помогу.
Он смотрит на меня с жалостью – как на ребенка, которому чего-то пока не понять.
– Пап, я уже не ребенок. Скажи, что тебе нужно, – я все сделаю.
Он качает головой:
– Мне просто… надо кое-что… сказать… твоим сестрам.
– Тилли ушла в супермаркет.
Хотя она и так уже наготовила на целую армию. Холодильник забит завернутыми в пленку контейнерами с супом, фриттатой, ризотто, а в папиных стареньких жестяных коробках полно печенья, лимонных долек и кексов. Покупать больше ничего не нужно, но когда я сказала это Тилли, она так расстроилась, что я не стала настаивать.
– А Си на работе. Она придет позже.
– Ничего… тогда… в другой раз.
Стою возле узкого дивана, обитого выцветшей тканью с узором из роз.
– Пап, я не понимаю тебя.
Он снова качает головой. Мой сборник Шеймаса Хини лежит наискосок на прикроватной тумбочке. Я читала отцу свои любимые стихи – «Полуостров», «Речь рыбака к лососю», «В краю болот». Папа не большой поклонник поэзии, так что, наверно, это было не совсем честно, но он не возражал.
– Хочешь, я почитаю вслух?
– Я… готов убить… за сигарету, – отзывается он.
– Папа!
– Ты говоришь… как твои сестры. Всегда такие… рассудительные… сестры…
Не то что я.
– Вряд ли… от этого… станет еще хуже… правда? – продолжает он.
Я приношу из своей комнаты сигареты.
– Открой-ка… окно. А не то нам… несдобровать.
Отец ухмыляется, но мне не до смеха.
Прикуриваю ему сигарету и протягиваю пепельницу с тумбочки. Он делает неловкую затяжку, кашляет. Сижу и смотрю на него, крутя кольцо на среднем пальце. Отец ловит мой взгляд:
– Позволь мне… насладиться ею… Алиса. Выкури одну… со мной.