Десять поворотов дороги - стр. 17
– Типичный кулак и мещанин! – отозвался о хозяине Кир, с силой перетягивая лодыжку. Старик у него вызывал необъяснимое раздражение. – Человек прошлого.
– Ага. Старый совсем. Еле метлу держит, – согласился Хряк, уплетая кашу за четверых.
Хозяин уже с час старательно подметал крыльцо, не желая выпускать незваных гостей из виду. Его жена торчала кукушкой из окна своего домика, то и дело поправляя косынку. Оба с нетерпением ждали, когда прекратится это нашествие.
Бродяги и в самом деле выглядели из рук вон плохо, будто по ним прошелся табун, но и звать каждого встречного себе на двор, поить-кормить – было делом не из самых. Тем паче таких прощелыг, как эти, от которых за версту несло актерством и прочими вывертами коленец.
– Я не о том, что он старый пень. А отживший вид он! Понимаешь, Хряк? Пережиток. У него прошлое в кишки въелось, не выведешь. Гуся ему жалко! А людей ему не жалко, хапуге? Огородился тут забором на своем хуторе, сидит, как муха на коровьем… – Кир покосился на Аврил. – В будущем все добро будет общим, и страны перестанут воевать промеж собой. Зачем, раз все принадлежит всем и нет никаких хозяев? – юноша назидательно поднял палец, вестимо, указуя им на грядущее, казавшееся ему светлее некуда.
Гумбольдт с усмешкой пожал плечами:
– Ну, тогда за гуся будущего! – и поднял кувшин с компотом, который смотрелся кружкой в его широченной лапе.
– И за человека прошлого! Все же он нас от пуза накормил как-никак… – ввязался неугомонный Хряк, скребя ложкой по дну горшка.
– Вы б помогли ему, что ли, с огородом? Обидели старика, – заступилась за хозяина Аврил, пропустившая мимо ушей политическую эскападу Кира.
Вся эта болтовня казалась ей сущим бредом, к тому же плечо беспрестанно ныло.
– Да поможем, обожди. Сейчас перекусим немножко – и тут поможем. Эй, стрый?! Тебе помочь, а?! До костей земли проскребешь! Могилу, что ли, себе копаешь?!
Дед на крыльце только зло поводил бородкой, продолжая гулять метлой по чистым, как столешница, доскам.
***
Дальнейший путь ладился куда лучше, и вскоре за очередным холмом показалась окраина вожделенных скитальцами Песьих Мусек.
Глава 6. КОНИ И КОНЮХИ
Посреди утоптанного манежа стоял черный, блестящий, как обсидиановый божок, гигант Бандон в обрезанных холщовых штанах и с голым торсом, достойным скульптора. При каждом движении под его кожей перекатывались бугры мышц, которых хватило бы на четверых обычных мужчин. Люди его наружности – выходцы из-за Круглого моря – были редкостью в этих местах и селились обычно не севернее столицы, наводняя «черные» кварталы города, похожего на раздавленную медузу. Но и там не нашлось бы много людей столь внушительных габаритов.