Десять писем - стр. 21

– Эй, детка, не надо меня так душить, – весело проговорил он.

Нейт был больше похож на калифорнийского сёрфера, чем на успешного адвоката. Может все дело в отсутствие костюма? Высокий и поджарый, в шортах и белой рубашке с закатанными рукавами из-под которых контрастом выделялись жилистые загорелые руки. Выгоревшие волосы находились в творческом беспорядке, и для полноты картины не хватало только серфборда и солнечных очков.

– Парни, знакомьтесь, – произнесла Трис, указывая на меня. – Моя подруга, Вивиан. Прошу любить и жаловать.

Нейт перевёл взгляд на меня, но его опередил блондин справа:

– Я Энди, детка, – его губы растянулись в соблазнительной улыбке, открывая вид на идеальный ряд белоснежных зубов. – Если вдруг заскучаешь, – он сделал демонстративную паузу, лениво разглядывая моё тело и будто прокручивая у себя в голове, достойна ли я внимания местного Казановы, – то третий этаж, последняя дверь слева. Я весь к твоим услугам, – всё-таки достойна.

– Договорились, Энди, – усмехнувшись, кивнула я, рассматривая его по-детски наивные черты лица и голубые глаза, в которых плескалось совсем не детское желание. Он хоть совершеннолетний?

– Чувак, когда ты умрёшь, твой член забальзамируют, как народную достопримечательность, – усмехнулся третий.

Энди расхохотался.

– Я не расстанусь со своим членом даже после смерти.

– Фу, – поморщился Нейт. – Мы можем хоть одну встречу не обсуждать твой член?

– Я родился с великой миссией – разбавлять депрессию в женских массах, – с напускной важностью заявил блондин.

Под гогот рядом стоящего брюнета и короткую лекцию о недостойном мужском поведении, выданной как на духу моей подругой, парень Трис протянул мне руку:

– Нейтон Элфорд, –  представился он, и я пожала её в ответ. – Не обращай внимание, наш местный обольститель переполнен тестостероном, – весело подмигнул он мне.

– Это заметно, – рассмеялась я.

Мы сели за небольшой столик в углу комнаты. Трис включила какую-то попсовую песню, которую я раньше не слышала и принесла бутылку виски. Они расспрашивали про мою жизнь в Лондоне и утверждали, что Нью-Йорк круче. Я не хотела спорить, но выбирать между ними было бы кощунством с моей стороны. Каждый их них был по-своему мне дорог.

Первые пару месяцев после закрытых стен клиники я сидела на голодном пайке из блеклых чувств, похожих на рефлекторные подёргивания препарированной лягушки. Но время и впрямь лечит. Учёба, новые знакомства и редкие встречи с Другом сделали мою жизнь в Лондоне более-менее счастливой. Этот город стал тихой гаванью, из которой не хотелось отчаливать. Но все же пришлось. Нью-Йорк вызывал слишком много воспоминаний и переживаний. В них нужно было окунуться, чтобы начать все заново.