Десять негритят / And Then There Were None - стр. 21

Вошел доктор Армстронг.

– С нею все в порядке, – сказал он. – Я дал ей успокоительное, она выпила… Что это у вас здесь, спиртное? Я бы тоже не отказался.

Кое-кто из мужчин уже наполнял свои стаканы повторно. Через пару минут в комнату вошел Роджерс.

Судья Уоргрейв открыл заседание. Комната превратилась в импровизированную залу суда.

– Итак, Роджерс, – произнес судья, – давайте выясним все доподлинно. Кто он такой, этот Оуэн?

Роджерс вытаращил на него глаза:

– Хозяин этого дома, сэр.

– Этот факт мне известен. Я хочу услышать от вас, что еще вы о нем знаете?

Дворецкий покачал головой:

– Больше я ничего не могу о нем сказать, сэр. Дело в том, что я никогда его не видел.

В комнате тихонько зашевелились.

– Никогда не видели? – спросил генерал Макартур. – В смысле?

– Мы здесь всего с неделю, сэр, я и моя жена. Нас наняли письмом, через агентство. «Регина», в Плимуте.

Блор кивнул.

– Старая, солидная фирма, – подал он голос.

– Вы сохранили письмо? – спросил Уоргрейв.

– С приглашением на работу? Нет, сэр. Не сохранил.

– Продолжайте. Итак, вас наняли письмом…

– Да, сэр. В нем был назначен день приезда. Мы приехали. Здесь все было в порядке. Большой запас еды, все по высшему разряду. Нам только и надо было, что пыль смахнуть.

– Что дальше?

– Ничего, сэр. Мы получили указания – снова письменно – приготовить гостям комнаты, а вчера дневной почтой я получил от мистера Оуэна еще одно письмо. В нем говорилось, что он и миссис Оуэн запаздывают и чтобы мы принимали гостей без них, а еще к письму была приложена инструкция насчет обеда, кофе и той пластинки, чтобы я ее поставил.

Судья резко спросил:

– Но уж это письмо вы должны были сохранить?

– Да, сэр. Вот оно.

Роджерс вытащил письмо из кармана. Уоргрейв протянул руку.

– Хм, – сказал он. – Бумага отеля «Ритц», напечатано на машинке.

Одним стремительным прыжком Блор оказался рядом с ним.

– Позвольте мне взглянуть?

Он вырвал послание из рук судьи, пробежал глазами и пробурчал:

– Машинка «Коронейшн». Новая – без дефектов. Бумага гербовая, самого распространенного сорта. Из этого ничего не вытащишь. Могут быть отпечатки пальцев, но вряд ли.

Уоргрейв взглянул на него с любопытством.

Энтони Марстон стоял за спиной Блора, заглядывая ему через плечо.

– Странное у него имя, верно? – произнес он. – Алрик Норман Оуэн… Язык сломаешь.

Старый судья, едва заметно вздрогнув, сказал:

– Благодарю вас, мистер Марстон. Вы обратили мое внимание на любопытное и многозначительное обстоятельство.

Окинув взглядом присутствующих, он вытянул вперед шею, точно рассерженная черепаха, и продолжал: