Десять минут назад и другие рассказы - стр. 18

На мониторе зажглась надпись: «Тип посадочного дока определен. Совершить посадку?»

– Внимание! – произнес Остапчук. – Это челнок «Пионер-девятнадцать», бортовой номер ноль сто восемьдесят шесть, запрашиваю разрешения на посадку.

На самом деле, в таком запросе не было никакой необходимости – бортовые системы уже передали на базу свои данные и получили подтверждение. Но голосовой контакт – это, своего рода, традиция, выработанное годами правило этикета.

– «Пионер-девятнадцать», это ферма. Добро пожаловать на Лидок!

Остапчук щелкнул указательным пальцем по зеленой клавише с надписью «ОК», и челнок перешел в режим автоматической посадки.

– Сергей Иванович? – Остапчук протянул руку встречающему его крепко сложенному бородатому мужчине в зеленом комбинезоне.

– Он самый, – ответил Бережной. – Но лучше – просто Сергей.

– А я Федор Остапчук.

– Ну как же, наслышаны. Во многом благодаря вашему биоускорителю наши дела пошли в гору.

– Правда?

– Конечно! Нам уже одного питомника мало, собираемся осваивать новый. Ну, да что это мы стоим? Милости прошу на базу, отдохнете с дороги. Я же знаю, как это – прыгать через гиперпространство, потом дня два как пришибленный ходишь.

– Да, в голове немного шумит, – признался Остапчук.

– Это мы сейчас поправим.

Они вошли в сверкающее стеклами здание базы и спустились на два этажа вниз, где располагался жилой сектор. В большом зале с молочного цвета стенами и такой же мебелью их ждали два человека: среднего роста пожилой мужчина с откровенно выпирающим брюшком и полная женщина с копной рыжеватых волос и прыщавым лицом, на котором под маленькими глазками выделялся орлиный нос.

– Позвольте представить вам моих помощников, – сказал Бережной. – Эндрю Картер, биолог. Элеонор Крисп, бухгалтер. Эндрю из Англии, прекрасный специалист, наши крокодилы его, как родного отца, любят. Ну, а Элеонор – она из Ирландии, на ней все наши финансы.

– Очень приятно! Федор Остапчук.

– И мне приятно, – протянула руку Крисп, кокетливо улыбаясь и сощурив глаза.

От нее сильно пахло какими-то, по всей видимости, очень дорогими духами.

– Вы прекрасно говорите по-русски, – заметил Остапчук.

– Это не единственное мое достоинство, – сказала Крисп и сложила губы бантиком.

– Ошшень, ошшень рад, – повторял Картер, схватив Остапчука за руку и тряся ее как грушу. – Ваш работа ошшень популярн в Англия.

– Ну что, братцы, не сесть ли нам за стол? Гость, поди, устал. Зина! – позвал Бережной. – Подавай, пожалуйста.

Из соседнего помещения вышла кухарка в белом переднике и, поздоровавшись с Остапчуком, поставила на стол поднос с закусками.