Десерт по имени Аля - стр. 23
Эта девчонка вообще кладезь самых разных знаний и умений. Казалось бы, водить грузовик – совсем не женская работа, но подруга так виртуозно с ним управляется, как не каждому мужику под силу.
Мы с ней познакомились около года назад прямо возле супермаркета, куда я обычно ходила за продуктами. Она сидела на лавочке, рыдала почти навзрыд и одновременно дожевывала гамбургер. Эта картина настолько меня поразила, что я невольно остановилась. Предложила ей платок. Обычный такой белый хлопчатобумажный платок с монограммой, какие любит Михаил. Я тоже всегда ношу такой в сумочке. Ирина почему-то так удивилась, словно я ей какую-то диковинку предложила, а не обычный кусок ткани с вышивкой.
Она меня поблагодарила. Искренне так, от души. После мы разговорились.
Оказалось, ее бросил бойфренд. Ладно бы просто бросил, так еще и кредит, взятый для него Ириной, платить отказался, о чем и сообщил ей по смс. Даже позвонить не удосужился.
– Вот урод! – возмутилась я.
Ира тогда завистливо на меня посмотрела и сказала:
– С тобой, небось, так никогда не поступали! Ты красивая и ухоженная… Сразу видно, тебе моих проблем не понять…
А я возьми да вывали совершенно незнакомому человеку, какие у меня проблемы.
С тех пор мы с ней пересекались примерно раз в неделю. Обедали в единственном кафе близ нашей деревеньки. Я куда-то далеко и надолго отлучаться не могла. Но вот выделить днем час – другой, пока Михаил на своей любимой фабрике, это запросто и с удовольствием.
Если бы Михаил хоть раз увидел Ирину, она бы ему точно не понравилась. Она воплощала все то, что ему не нравилось в женщинах: была не слишком аккуратной, носила короткую стрижку, кроме того одевалась преимущественно в рваные джинсы, майки, свитера и куртки цветов из разряда «вырви глаз». Еще она была остра на язычок, не в меру откровенна. Окажись они с моим мужем в одной комнате, съели бы друг друга как пираньи, и было бы им вкусно.
– Алька, ну ты горазда молчать… Я б не выдержала, честно! Только он мне что-нибудь прикажи, послала бы его к такой-то бабушке!
Я на эти ее выступления только морщилась. Представляла, что бы мне Михаил на такое сказал. Орал бы минимум полчаса.
Стадию попыток поговорить с супругом я прошла еще в первый год нашей жизни. И так и эдак подходила к нему со своими просьбами, а внутри меня все сжималось от страха, что откажет, и он отказывал без каких-либо видимых сожалений. Не соглашался ни на что, что хоть немного его ущемляло бы. Просить Михаила о том, что он сам не готов дать – все равно, что клянчить милостыню у Скруджа Макдака.