Десантник. Дорога в Москву - стр. 16
– Непривычно как-то… – смущенно прокомментировал особист. – Я эту чудо-одежку и не чувствую вовсе, больно уж ткань странная, и не хэбэ, и не шерсть… вроде как и не шибко толстая, а притом прочная! Хоть и не натирает нигде, и не висит. Чудеса, да и только!
– Привыкай, Михалыч! – пожал плечами десантник. – Нам в этой, как ты ее обозвал, одежке, еще воевать и воевать. Смотришься ты, кстати, на ять, вон немец согласен…
Разглядывавший преобразившихся русских Ланге на всякий случай энергично кивнул, выдав фразу, понятную даже Степанову – классическую, можно сказать:
– Ja, ja, natürlich!
Выглядел при этом абверовец – не описать. Поскольку удивляться чему бы то ни было он перестал еще во время открытия межвременного портала, сейчас майор испытывал просто нечеловеческую усталость. Перегруженный невероятными событиями сегодняшнего дня разум окончательно отказывался воспринимать новую информацию, не говоря уж о том, чтобы ее анализировать. Майору Ланге отчаянно хотелось спать.
– Вот, – осклабился Леха, – уже и заговорил, как человек, даже я понял! Видать, тоже фильмы для взрослых смотрел. А ежели серьезно, фриц, по ходу, совсем сдулся, нужно будет ему перед выходом стимулятор вколоть, иначе скоро на себе тащить придется. Так что, выдвигаемся, мужики?
– Да, пора, – согласился Локтев. – Запихивайте вещи в ящик, следов оставлять нельзя.
Дождавшись, пока товарищи закинут в опустевший контейнер старую одежду, старший лейтенант бросил внутрь какую-то металлически блеснувшую таблетку сантиметров пяти в диаметре и пинком захлопнул крышку:
– Всем отойти, сейчас полыхнет. – Заметив заинтересованный взгляд Батищева, пожал плечами. – Смотреть можно, это не плазма, не ослепит. Главное, близко не стоять, температура высокая. Сейчас… собственно, вот уже.
Леха сделал шаг вперед: происходящее его тоже заинтересовало, хоть он и догадывался, что никакого секрета тут нет, спецназовец просто бросил внутрь «кофра» нечто вроде термитного заряда.
Так и оказалось: крышка и боковые стенки неожиданно поплыли, проседая и сминаясь; лицо, несмотря на несколько метров расстояния, обдало сухим жаром с каким-то едким химическим запахом. Как ни странно, горелыми тряпками и пластиком отчего-то не пахло, хоть внутри сгорела куча вещей: плотный Васькин комбез, его и особистское хэбэ, Иркины синтетические шмотки, нижнее белье и обертки от комбинезонов. Несколько секунд – и от контейнера не осталось даже следа, лишь легонько дымилась спекшаяся от чудовищной температуры, почерневшая земля в том месте, где он только что находился.