Дерзкий рейд - стр. 35
Джангильдинову, откровенно говоря, было все равно, где жить, а тут даже имелись некоторые преимущества: неподалеку, в бывших солдатских казармах, формировался его отряд. В комнате, которая стала вроде штаба отряда, вместе с Алимбеем расположились два его постоянных и верных спутника – Чокан и Темиргали. Это они притащили с чердака огромную французскую кровать с тугим пружинным матрацем и надумали использовать камин как костер, раздобыв кастрюлю, укрепили ее на проволоке.
Чокан подошел к камину, нагнулся, вдыхая пар, что поднимался над кипящим варевом, причмокнул губами:
– По запаху угадываю, скоро сварится. Конина с бараниной, знаешь, всегда вкусно получается.
– Конина старая. – Темиргали помешал деревянной ложкой в кастрюле. – И баранина тощая, одни ребра…
– Ой-бой! – Чокан, подражая женщинам, сокрушенно всплеснул руками. – Какой у тебя разборчивый желудок! Зачем же ты покупал такую конину и такую баранину?
– Вместе покупали. Ты, Чокан, помнишь, рядом стоял. На базаре другого мяса не имелось. Только мясо свиньи еще продавали, но мы на него даже не взглянули.
Но Чокан промолчал. И Темиргали пришлось напомнить, что сегодня утром, перед тем как снова отправиться в Кремль к товарищу Свердлову, Джангильдинов сказал: «Соберите все вещи и отвезите их в наш штабной вагон». Но когда агай ушел, он, Темиргали, вынул из своей походной сумки шкурку молодого барашка – темно-серую смушку, которую берег себе на шапку, – и предложил Чокану сходить на базар: «Вагоны уже есть, сегодня-завтра уезжаем. Давай продадим, купим мяса, на прощание сварим обед по-казахски. На картошку и сухую рыбу смотреть глаза больше не хотят!» Они пошли на базар, и вот сейчас поэтому в кастрюле варится мясо, распространяя по комнате густой аромат.
– Послушай, Темиргали, – примирительно сказал Чокан, чтобы переменить разговор, – если агай придет один, давай постелим одеяла, как в хорошей юрте, и пообедаем, как мусульмане.
– Золотые слова, батыр! Я только об этом и думаю. – Темиргали чуть развалил кочергой горящие поленья, чтобы не так сильно кипело в кастрюле. – Даже если агай и не один придет, все равно сегодня в последний день будем по-нашему обедать.
– Я устал от этих русских обычаев, – признался Чокан. – Куда ни пойдешь, везде скамейки, табуретки, стулья разные.
– Золотые слова, батыр. У меня, скажу честно, давно все ноги и спина болят от такого сидения. В столовую пойдешь – там скамейка, в казарму пойдешь – там табуретка, в контору пойдешь – там стулья. Что делать бедному казаху, как терпеть!
– Больше не будем терпеть. Оружие получили, патроны получили, еще портянок и сапоги и всего много-много! Все теперь в вагоне лежит, на железной арбе, и кругом наши охраняют, – произнес Чокан с таким видом, словно его товарищу ничего не известно. – И теперь скоро в степь поедем, домой поедем!