Дерзкий - стр. 23
Потому на ворота я становлюсь спокойно.
- Слышь, а как ты без окуляров своих? – спрашивает меня Шатер, пока топаем к воротам.
- На слух, - бурчу себе под нос, оценивая диспозицию.
Нормально, в принципе. Учитывая, что в моей команде Шатер и компания, удивительно, зачем им вообще вратарь. Они же никого не подпускают на свою половину поля.
- У них Ершов, - Шатер показывает подбородком на невысокого, но очень юркого парнишку-третьекурсника, - он в сборной страны. Два гола уже нам влепил.
А, ну понятно…
Как это я так? Вот что значит, обращать внимание на бабские ахи и охи и не следить за игрой.
Киваю, встаю.
- Шатер, ты еще мельче не мог вратаря найти? - тут же начинают ржать ребята из другой команды, - его же мячом снесет!
Что характерно, компания самого Шатра молчит, поглядывает на него, конечно, вопросительно, но возражений нет. Костян скалит зубы весело, подмигивает сидящим на трибунах девчонкам, среди которых я замечаю и светлую голову Лолы. Мы с утра не виделись, как-то разминулись, и теперь она восторженно пищит и машет мне. Я тоже усмехаюсь и подмигиваю. Образ, мать его. Соблюдение статуса.
Затем начинается игра, и как-то резко становится не до перемигиваний и поддержания необходимого образа.
Ершов словно сперматозоид: быстрый, юркий и хрен остановишь. Остальные ребята из его команды сосредоточены только на том, чтоб дать ему возможность оказаться вблизи ворот, кидаются под ноги, нарушают правила, из-за чего на поле стоит дикий матерный ор, и пару раз уже даже драки начинались.
Я в своем углу нифига не скучаю, потому что Ершов, мать его, прорывается ко мне регулярно. Вот только не удается ему забить. Потому что что?
Правильно!
Основы футбола по-дворовому. У меня выносливость и прыгучесть всегда были на высоком уровне, тренер хвалил… Выделял.
Пригодилось мне это все по жизни. В самых трудных ситуациях.
И сейчас пригождается.
Потому что летаю я по воротам, как зайка-попрыгайка ( опять же, определение тренера, земля ему пухом). И мяч ловлю из таких положений, какие вообще кажутся безнадежными.
На трибунах оживление, народу все больше, даже те, кто играли параллельно на соседнем небольшом поле в баскетбол, угомонились и сели смотреть на битву титанов.
Я чувствую себя настолько в своей тарелке, что на время даже забываю, кто я и где я.
Ору, прыгаю, ругаюсь громко и матерно, отвечаю на обжималки и рукопожатия ребят из своей команды после каждого словленного мяча.
Солнце поднимается все выше, становится просто адски жарко, майка под олимпийкой и толстовкой насквозь мокрая, волосы мои мокрые, рожа красная, глаза бешеные.