Дерзкие нарушители магического порядка - стр. 22

Йоган ни разу не споткнулся. Мне казалось, я бы никогда не стал завидовать оборотню. Но иметь ночное зрение сейчас не отказался бы.

– В шахтах часто скапливается метан. Пару искр – и взрыв, – поучительно произнес тот. – Я уж точно не хочу выбираться из-под километрового завала. Топай давай.

Забой был рассчитан на четверых. Нашими напарниками оказались эльф-дохляк и Ис. Спустя неопределенное время я едва сдерживался от нового преступления. Изнеженный эльф ныл, не умолкая, аж зубы сводило. Все ему было не так. И работающий где-то индикатор магического излучения, и слишком жаркий воздух, и темнота, и тяжелые инструменты. А когда остроухий взвыл сигнальной сиреной, что натер мозоль, я понял: ещё немного, и мне добавят срок за убийство эльфа киркой.

– Даже ты не так ноешь, как он, – констатировал Йоган.

Представляя вместо кристаллов в стене рожу Кардамира, я с удвоенным усердием принялся махать кайлом. Удивительно, но это оказалось отличным способом выпустить пар.

Когда вагонетка была почти полной, Иссирис вызвался составить мне компанию отвезти ее на пункт сбора и выгрузить на ленту. По дороге надоумил, как проходит рабочий день. Заключенных делят на три группы. Первая, наиболее многочисленная, работает в забоях, добывая кристаллы. Вторая – дробит куски породы прямо на медленно ползущей ленте транспортера. А третья группа, состоящая из орков, собирает камни в корзины и поставляет их в цех обработки. А там уже раздробленная порода проходит через систему водных и воздушных фильтров, и готовые кристаллы поступают к девушкам. На «дробилку» каждый мужчина попадал примерно раз в три дня, на сортировку – раз в неделю, или и того реже. По словам Иса, проще всего схалявить было на последнем этапе. Плюс, можно перекинуться парой слов с красавицами, когда поставляешь им минералы. Этот вариант мне подходил больше остальных.

Выгрузив содержимое вагонетки, мы с драконом побрели обратно. Мучила жажда, от пыли першило в горле. Перчатки и даже моя устойчивая к повреждениям шкура не спасали от мозолей.

– Сколько там ещё пахать? – перебил я Иса, который распинался об опасностях прорыва подземных вод и плывунов.

– Часа три, – прикинул тот. – Сирену не пропустим.

Я изнывал от жажды. Затхлой, воняющей тиной, теплой противной воды особо не напьешься. Понюхав ее в начале смены, я скривился и решил, что эту гадость ни за что не стану пить. Но вернувшись после разгрузки первой вагонетки, хлебнул глоток, чтобы промочить горло. Клянусь рогами, сейчас даже эта гадость казалась тыквенным сиропом. Едва остановился, когда во фляге показалось дно.