Держись от них подальше. Часть первая - стр. 9
– Вы увлекаетесь хиромантией?
– Предпочитаю дактилоскопию, – ответила она осторожно и перешла в наступление. – Вы хотели заняться карнизом. Если передумали, знаете, где выход. – И махнула рукой в сторону двери.
Он вешал карниз. Она наблюдала. В комнате царило безмолвие. Встав на жалобно скрипнувшую табуретку, большой мужчина упирался светлой макушкой в потолок. Мощный рельеф напряженных мышц проступал сквозь белую футболку. Сильные, длинные пальцы ловко вытаскивали старые саморезы из стены.
Через пятнадцать минут карниз занял прежнее место у потолка. Легонько щелкнув пальцами по карнизу, Алекс посмотрел на строгую хозяйку с мягкой, какой-то домашней улыбкой.
– Готово. – Подняв табуретку, он уверенно двинулся на кухню. Там уселся и предложил: – Давай пиццу закажем.
Александра сверлила его сердитым взглядом. Подаваясь вперед, приготовилась дать отпор.
– Не шуми, птичка. Я голодный, а друзья еще спят, – произнес он, стараясь ее успокоить. Деловито достал телефон из кармана.
“Все намного серьезнее. С вором, мошенником, психом понятно, что делать. Но этот что задумал?” – проскочила у нее мысль. Она поморщилась и проворчала, демонстрируя недовольство:
– Уже на “ты”? “Птичка”?
– Так удобнее. Зачем нам условности? А тебя мама с папой как назвали? – спросил он с легкой улыбкой и удивился ее вновь помрачневшему взгляду.
Помолчав, она сощурилась и спросила с неприязнью в голосе:
– Что, лисичка-сестричка? Решил захватить чужую избушку?
– Почему это сестричка? – Алекс попытался обидеться.
– В детстве сказки не читал или сразу взрослым родился? – не скрывая язвительности спросила Александра.
– Тогда уж лучше братец. – Широко улыбаясь, он предложил: – Можешь звать меня Алекс.
– Братец Алекс, почти Братец Лис, – пробуя слова на вкус, произнесла Александра. Вздохнула, понимая: она попалась на его уловку и обратилась к нему на “ты”. Сдаваясь, ответила: – Я просто Саня. Родители хотели Сашеньку.
Напряжение и настороженность таяли. Александра смотрела на незваного гостя и удивлялась своим ощущениям. До этого момента она считала себя рассудительной и разборчивой в отношениях. Да и перед большими мужчинами она испытывала внутреннюю робость. Теперь же недоверие отступило. Она впустила в свой дом незнакомца, собирается пить с ним чай и ей от этого хорошо. Ее словно окутало большое, сильное добро. Появилась уверенность, что она встретила старого друга. Просто с ним они давно разминулись. Александру испугала мысль: “Ведь могла с ним не встретиться”.
Потом они пили чай и ели пиццу, говорили о всякой ерунде. Она звонко, искренне смеялась над его шутками. Он смотрел на Александру. Ему сразу хотелось назвать ее Сашенькой. Он удивлялся ее открытости, чистой, светлой наивности. Его окутывали мягкое тепло и покой, идущие от нее, и он жмурился от удовольствия, как кот у теплой печки.