Держи меня, Земля! - стр. 32
— Мне здесь неуютно. Но, — он поднял вверх палец, словно вспомнил, — действительно есть кое-что, что мне здесь нравится.
Неверов опустил глаза и провёл пальцем по камню прямо возле таблички «Руками не трогать».
— Я покажу, если вам интересно.
И была такая великолепная двусмысленность в том, как он ответил и как посмотрел на оставшийся на полированной поверхности след, что Лера невольно восхитилась Неверовым.
Можно долго гадать, что он хотел сказать этим «нравится», но то, что он не приветствует «панибратство», Лера уловила точно.
В следующем зале под стеклом висела та самая «Мадонна Бенуа», что упоминалась в программке.
— Леонардо да Винчи было двадцать шесть лет, и уже шесть лет, как он стал самостоятельным живописцем, — вещала экскурсовод нудным голосом. Вроде и молодая девушка, и симпатичная, но такая строгая и неулыбчивая, что общее впечатление о себе создавала неприятное. — Он первый начал использовать технику масляной живописи…
Шариковой ручкой, зажатой вверх колпачком, она ткнула в сторону картины.
И размером, и формой бесценный экспонат походил на большую разделочную доску. Лера нагнулась ближе к стеклу, которое отсвечивало, и заметила большую трещину на поверхности, что только усилило для неё сходство шедевра с кухонной утварью.
— Наверное, я должна устыдиться, но она похожа на старую рассохшуюся деревяшку с облупившейся краской, — вздохнула Лера, вставая рядом с Неверовым и уступая место другим желающим подойти поближе.
— Боюсь, и мне придётся смириться со своей невежественностью, — невозмутимо пожал плечами Неверов. — Но я вижу то же самое.
— И за державу как-то обидно. Неужели мало отечественных гениев в сокровищнице Эрмитажа.
— И я больше люблю наших художников.
— Конечно, вопиющее неуважение к кисти гения, — сцепила Лера руки на груди, — но, к сожалению, не зацепило.
— Поддерживаю, коллега, — отзеркалил её жест Неверов. — Ничего не могу с этим поделать. Не моё.
Они так и стояли, пока к ним не подошла Дарья.
— Эта картина — твой любимый экспонат? — обратилась она к Неверову, показывая на бессмертную доску. Их разговор Даша явно не слышала, и, в отличие от Леры, не поняла и предыдущих намёков, продолжая «тыкать».
— Нет. В живописи я совершенно не разбираюсь, — ответил он. — Ориентируюсь исключительно на «нравится» или «не нравится». Как и во всём остальном. Вот этот Да Винчи мне не нравится. И вообще, когда говорят, что кто-то в двадцать шесть лет уже создавал бесценные шедевры, я чувствую себя несколько…
— Униженным? — проявила Даша инициативу, но Неверов отрицательно покачал головой.