Держи карман шире или Нагие намерения - стр. 10

– Что значит – если? – вскинул голову Шургин. – Она так плоха?

– Говорят, от машины почти ничего не осталось, – снова понизила голос медсестра, которую специально просили не распространяться о состоянии пациентки.

– А куда ее увозят? – заторопился он.

– В частную клинику. У нее медицинская страховка, предполагающая индивидуальный уход. А у нас тут особенно не развернешься, вы же понимаете.

– Как мне ее увидеть? – Он схватил медсестру за локоть и легонько потряс, глядя ей прямо в глаза проникновенным взглядом.

Она громко вздохнула и бросила:

– Идите за мной.

Завела его в какой-то маленький лифт в конце коридора и спустила в холодный кафельный коридор, выходивший прямо к стоянке спецтранспорта. Там, на улице, было светло и ясно. Летнее солнце пробивалось сквозь листву деревьев, складывая на асфальте затейливую мозаику. Со стороны казалось, что все в этом мире прекрасно и радостно.

– Почему ее увозят не из приемного отделения, а из какого-то… подполья?

– Понятия не имею, – пожала плечами медсестра и, погрозив ему пальцем, напомнила: – Вы мой должник!

И исчезла в полумраке коридора. Шургин выскочил на улицу и, сделав страдальческое лицо, бросился к носилкам, которые как раз заталкивали в машину «Скорой помощи». На носилках лежал кокон, на создание которого ушли километры бинтов. Голова тоже была забинтована, и только узкие щели обеспечивали приток воздуха к невидимым рту и носу пациентки.

– Диана! Дианочка!

Санитары отпихнули его, а тощенькая рыжая врачиха, прижимавшая к груди папку с бумагами, замахала руками и затопала:

– Вы что, молодой человек, с ума сошли? Вы ей навредите! Она под капельницей!

– Это ведь Диана Звенигородская? – разбавив голос слезами, уточнил Шургин. – Это ведь моя Диана?

Врачиха оторвала от груди папку и заглянула в нее, как будто сомневалась в том, кого перевозит.

– Да, голубчик, это Звенигородская. А теперь отойдите в сторонку.

– Вы уверены? – еще раз спросил он.

Потому что сам-то он был уверен в обратном. Из двух белых тубусов, ответвлявшихся от забинтованного ствола, выглядывали лишь кончики пальцев, но этого оказалось достаточно, чтобы сообразить, что к чему. Когда карьеристочка сегодня напала на него в коридоре, он обратил внимание на ее ногти – довольно длинные, округлые, покрытые ядовито-красным лаком. И позже, в кафе, она, помнится, держала в руках меню, а эти ногти казались на фоне белой обложки кровавыми отпечатками пальцев.

У той женщины, что скрывалась под бинтами, ногти были короткими, и на них виднелись остатки розового лака. Цвет лака был другим, нежным – никаких следов красного.