Дерни смерть за саван - стр. 27
Остановилась, прикинула: не разумнее ли, пока не поздно, повернуть назад? Постояла чуть-чуть и возобновила свой рискованный поход. Прийти к Кончите с видом побитой собаки, протявкать униженно, не обессудь, мол, не смогла себя пересилить, страх одолел… Фу! Анита ненавидела позориться. Когда-то она соединила для себя две русские поговорки и сделала их жизненным кредо: взялся за гуж – полезай в кузов.
Поправив на поясе ножны, стала спускаться по камням к пещере. Из обвислых, как коровье вымя, облаков, закапал дождь. Ступни скользили, приходилось цепляться за длинные стебли, оплетшие склон. Стебли немилосердно резали пальцы.
Анита оказалась на уровне мрачного зева пещеры. Передохнула, положила руку на рукоять ножа и нырнула в еще более плотную тьму. Надеялась, что ее уже ждут и гостеприимно зажгут свечи. Как бы не так: пещера была безжизненна, хотя и не совсем темна. Вместо свечей тут и там на ее сводах, полу и выступах горели крошечные светлячки – желтые, голубые, фиолетовые. Это магическое свечение делало атмосферу в гроте завораживающей и какой-то неземной.
Конец пещеры терялся вдали, Анита туда не пошла, сделала всего три-четыре шага, немного удалившись от входа. Ее внимание привлекли квадратные ниши, вырубленные в стенах. Верно, в них-то кельты и держали корчаги с кедровым маслом, в котором плавали отсеченные вражьи черепа.
А еще в пещере возвышался, упираясь в потолок, большой обломок базальта, испещренный неразборчивыми рунами. Анита протянула руку – дотронуться, но в тот же миг из-за обломка выдвинулась фигура, на голову которой был накинут белый погребальный холст, усеянный такими же светящимися точками, какие окропляли пещерный интерьер. Из-под холста высунулись два рукава, в которых – о небо! – болтались не верхние конечности живого человека, а обглоданные дочиста тленом и червями фаланги скелета.
Анита стояла не шевелясь. Выходец из незнамо какого мира сбросил с себя холст и открыл взору гостьи мертвенно-белый лик с обведенными черным глазницами. Этот лик Анита видела сутками ранее на стене кухни в доме Кончиты и Хорхе.
– Приш-ш-шла? – прошелестел уродец. – Хорош-ш-шо… Слуш-ш-шай!
Он, не отрываясь, смотрел на нее, и, казалось, ему не нравилась ее реакция. По всей вероятности, он ожидал чего-то иного. Анита же глядела на него если не безучастно, то, во всяком случае, спокойно.
– Хочеш-ш-шь знать, зачем я тебя позвал?
– Хочу. Но для начала сними, пожалуйста, этот маскарад. Мы не дети, и сейчас не День Всех святых.
Мертвяк оторопел, перестал шипеть, приблизился к Аните вплотную и произнес надтреснутым голосом: