Дерни смерть за саван - стр. 10
– Нелли, – мягко упрекнул ее Максимов. – Ты же никогда не верила в мистику. Еще «Летучего голландца» сюда пристегни.
– При чем здесь «Летучий голландец»? Я просто указываю тебе на сходства. И здесь, и там люди пропали, хотя вовсе не собирались этого делать. Теперь я уверена, что Конни не ради забавы выдернула меня с другого конца Европы. Тут что-то неладно, Алекс.
Максимов не стал спорить и спросил, каковы дальнейшие планы. Самое разумное было – пройтись по соседям, разузнать, чем и как жили в последнее время Кончита и Хорхе. Но уже сгустились сумерки, и прогулка по незнакомому городу, где творилось нечто необъяснимое, могла стать небезопасной. Решили отложить до утра.
Аните не очень хотелось оставаться в этом доме, но куда деваться? К тому же все еще теплилась надежда на то, что Кончита и Хорхе вернутся.
Поужинали найденными в рефрижераторе сыром и хамоном, причем ужин прошел в напряженном молчании. Анита без охоты двигала челюстями, прислушиваясь к каждому шороху.
Ее дорожное платье, равно как пиджак и брюки Алекса, прокоптились во время тушения пожара, поэтому сразу после ужина Вероника устроила постирушку. Максимов указал ей на еще один мудреный агрегат, смонтированный в чулане и представляющий собой вместительную кадь с цинковым барабаном внутри. К барабану крепилось вертикальное колесо.
– Это для чего же такая махина? – не поняла Вероника.
– Для стирки белья. – Максимов толкнул колесо, в кадке зачавкало. – Смотри: барабан крутится. В него кладется одежда и стирается автоматически. Принцип действия примерно тот же, что и в посудомоечном аппарате, что стоит на кухне. А между этими валиками надо пропустить ткань после стирки, и она прекрасно отожмется. Попробуй!
В ответ на это Вероника выказала себя безнадежной ретроградкой и наотрез отказалась испытывать самоновейшее изобретение. Налила в корыто горячей воды и принялась жамкать пропахшую гарью одежду руками.
Анита тем временем перебирала в доме вещи – все, какие попадались. Чаяла найти ключ к сегодняшней загадке. Ключа не нашла, зато испытала умиление, отыскав в завалах чертежей, явно принадлежавших Хорхе, свои детские рисунки и совместный семейный портрет, сделанный одним нищим живописцем за горсть монет четверть века тому назад. Вот отец и мать, еще молодые, улыбающиеся, вот старший брат, унесенный оспой в отроческом возрасте, а вот и они – две сестры в одинаковых платьицах. Хрупкие ангелочки с пухленькими губками и завитушками на головах. Сколько времени утекло с той поры… Кончита вывезла все это пожелтевшее добро из родительского имения и оставила у себя.