Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова - стр. 32
На улице действительно бушевало лето, жара чуть затормаживала течение привычной городской суеты, подсознание, то тут, то там отмечало изменения в хорошо знакомом пространстве, а Аристарх, с сомнением посмотрев на термос, удивлённо подумал о том, что никогда не имел привычки прогуливаться и пить домашний кофе. «Охренеть», – тихо произнёс обескураженный поэт и поплёлся к набережной Москва-реки, надеясь отыскать хоть какую-то ясность и прохладу.
Пока поэт шёл к набережной, с ним дважды поздоровались совершенно незнакомые люди. Аристарх удивился, даже кивнул в ответ, но не придал приветствиям особого значения. Мир, в котором он проснулся, поставил столько куда более серьёзных вопросов, что думать о том, с чего это с ним вдруг здороваются незнакомцы, вовсе не мечталось. Почему-то безумно захотелось кофе, а тот, что был с собой, показался самым вкусным, который он когда-либо пробовал. «Отлично, теперь мне хоть понятно, почему я гуляю с этим дурацким термосом», – подумал Аристарх и удовлетворённо улыбнулся, ведь был найден первый ответ в свалившемся на него фантасмагорическом квесте.
Состояние, захватившее поэта, можно охарактеризовать короткой фразой: и привычно, и не привычно. С одной стороны, всё до боли знакомое, с другой, масса того, чего, казалось, не видел никогда. Майозубов снова отхлебнул кофе и обратил внимание на то, какие на нём вещи. Одеваться пришлось второпях, по привычке, всё идеально село на фигуру, но, чтобы у него была такая одежда Аристарх не помнил. Наблюдение поначалу сильно смутило и даже создалось впечатление, что шмотки чужие, однако, внутренний голос подсказал, что всё совсем не так. Одежда в стиле кэжуал выглядела дорого и немного выпендрёжно, но полностью соответствовала врождённому вкусу и стилю. Сомнение в происхождении вещей ушло так же быстро, как и появилось, оставив лишь лёгкое послевкусие недосказанности, в которой, очевидно, скрывалось нечто самое важное. Но думать об этом Аристарх уже не мог, так как, подняв глаза, оторопел, увидев лоснящиеся небоскрёбы «Москва-сити», выпорхнувшие неведомым миражом на противоположной стороне реки.
Сказать, что увиденное поразило – значит, ничего не сказать. Поэт понял, что ремонт в квартире, шмотки и даже неожиданно наступившее лето объяснить ещё можно, а вот торчащие стеклянные громадины необъяснимы никак. Чтобы хоть немного прийти в себя, Майозубов допил кофе, потом вздохнул и замер в оцепенении.
– Здравствуйте, Аристарх, – неожиданно раздалось за спиной.
– Здравствуйте, – чуть отстранённо отреагировал удивлённый поэт и развернулся, чтобы посмотреть на того, кто его поприветствовал. Перед ним стояла стройная, довольно высокая девушка лет двадцати пяти, её красивые чёрные локоны падали на оголённые худые плечи, а большие карие глаза светились неподдельным восторгом.