Дерлямбовый путь Аристарха Майозубова - стр. 12
Казалось, понять происходящее можно только одним способом – выпить стоящий на столе стакан, что в тот момент представлялось вполне логичным. Майозубов вполне лояльно принял своё лёгкое сумасшествие, считая подобное вполне достойным свойством присущим гениальным поэтам, поэтому встреча с нахальной галлюцинацией совершенно не пугала. Так же хотелось узнать о ситуации побольше и опять же, все эти странности, которые невозможно объяснить даже помутнённым рассудком. Ведь правда, кто наполнил стаканы водкой? Ну, действительно, кто?
Аристарх с опаской подошёл к столу, сел на стул и сосредоточенно выпил. Затем, медленно прикрыв веки, терпеливо подождал, когда упругая волна опьянения даст о себе знать, а потом, распахнув глаза, увидел кривляющегося Ельцина. Бывший гарант Конституции мерзко улыбался и медленно вливал в себя алкоголь. Выпив, Борис Николаевич упёрся взглядом в стол и стал упоённо рассказывать о гомосексуализме, то и дело употребляя слова норма и парад. Сильно опьяневшего поэта, по совершенно непонятным причинам, вдохновила эта пошлая и слишком уж срамная речь, а затем, к вящему удивлению, искренне показалось, что парады гомосексуалистов – отличная идея. Однако, несмотря на весь этот, казавшийся положительным, бред, где-то в глубине души, другая часть натуры, временно ушедшая на второй план, настойчиво привносила диссонанс в благостное понимание такого рода свобод. Нечто знакомое, но почему-то плохо осознаваемое, истерично кричало: «Не верь ему – это зло»!
– Что со мной происходит? – собрав волю в кулак, твёрдо спросил Аристарх.
– Блямб-дерлямб, – хихикая ответил Ельцин.
– А точнее? – не унимался молодой человек.
– Понимаешь, ты поэт, а поэт вмещает в себя весь мир, поэтому, когда ты трезвый, ты классический патриот и традиционалист, а когда пьяный, на редкость фанатичный либерал и глобалист.
– И что делать?
– В твоём случае, ничего, блямб-дерлямб.
– А если совсем не пить?
– Тогда, блямб-дерлямб, ты не сможешь быть поэтом.
– Но я не могу не быть поэтом, – почти прокричал отчаявшийся Аристарх.
– Тогда, блямб-дерлямб, это твой путь.
– Какой путь? – будто не расслышав, нервно переспросил Аристарх.
– Твой, блямб-дерлямб, – коротко ответил Ельцин и бесцеремонно растворился в пространстве.
Майозубову показалось, что важный разговор между ним и призраком получился слишком уж коротким, ведь осталась куча незаданных вопросов. С другой стороны, часы прямо указывали на то, что стрелки пробежали минимум два оборота. «Странно, но такого просто не может быть», – осознав нелогичное течение времени, удивился Аристарх. Потом нахлынули совсем неприятные ощущения, ведь, чем больше трезвел великий поэт эпохи, тем сильнее проявлялось отрицание гомосексуализма и прочей около демократической шелухи. Так же быстро улетучивалось восхищение либеральной свободой, как будто розовые очки псевдолюбви к человечеству рассыпались прямо на переносице. «Что, сука, за путь»? – возмущённо промычал Аристарх, с трудом вспоминая несвязную присказку Ельцина. Но как бы он не старался, от присказки вспомнилось только одно слово – «дерлямб». Затем сильно уставшее сознание соединило повисший на губах «дерлямб» и понятие «путь» в одно предложение, превратив нечаянное озарение в звонкое словосочетание «Дерлямбовый путь», а жизнь величайшего поэта современности в следование по этому тернистому пути.