Дерево душ - стр. 7
– Вы двойняшки?
– Нет, – отвечают малыши, – мы близнецы.
– Значит, двойняшки! – уверяет мальчишка.
– Нет, близнецы!
– Значит, двойняшки!
И так они еще долго спорили, пока не появился еще один малыш, неотличимый от тех двух, и не сказал:
– Чего пристал? Мы не двойняшки, а тройняшки. Я писать ходил!
Конечно, сейчас Никита смех сдержал. Гость мог решить, что смеются над ним, а над взрослыми смеяться не стоит, даже если очень хочется. Невежливо, а главное, неполезно для здоровья. Пришлось бы объясняться и извиняться.
А впрочем, дед все равно не оставил Никите времени ни на смех, ни на извинения, ни на объяснения.
– Да что ж ты несешь, мэргенушко, батюшко?! – вскричал он сердито, всплеснув руками. – Брат! Двойник! Вот удумал, а?! Знаешь, кто он такой? Это для нас для всех наиперший враг!
– Для кого «для нас для всех»? – уточнил Никита. – Для нас с вами или в смысле и для России?
Дед посмотрел на него снисходительно:
– Для нас! Для России! Подымай выше, мэрген! Для всего мира подсолнечного!
Тут Никита не удержался и все же хихикнул.
Он-то раньше думал, что подсолнечным бывает только масло… А оказывается, и мир!
– Веселишься? – горько спроси дед. – А вот поди-ка на него еще разок погляди! Думаю, у него уже сила изошла – мою личину на себе держать. Увидишь теперь, каков он на деле! Но только смотри не открывай дверь! Ни за что! Поклянись!
– Да не открою я, – сказал Никита. – Зачем мне?
– Нет, ты поклянись! – не унимался дед. – Поклянись, что ни за что не откроешь! Ни за какие коврижки!
– Чем же клясться? – спросил Никита.
– Чем? – дед призадумался. – Ну, ты просто побожись. Только не стой рядом со мной. В сенцы ближние выйди.
– А почему? – удивился Никита.
– Да что ты все спрос да спрос! – рассердился старик. – Почему, почему! По кочану да по капусте! Иди вон в сенцы да божись! Только на меня при этом не смотри!
Никита вышел в коридор, но не удержался – глянул-таки через плечо. И увидел: дед мало того что под стол залез – еще и табуреткой загородился!
– Не смотри на меня, говорено же! – донеслось до Никиты сердитое шипенье. – Божись давай!
Никита послушно отвернулся и пробормотал, уставившись в стенку:
– Ей-богу, никому не открою дверь!
– Побожился? – донесся сдавленный голос.
– Все в порядке, – отозвался Никита и отправился к дверям, от которых несся очередной звонок.
Между прочим, дедушка-суседушка совершенно напрасно заставлял Никиту божиться. Потому что не только за какие-то там коврижки, но и вообще за все сокровища мира он не открыл бы двери тому кошмарику, которого разглядел в глазок!