Дэниел Мартин - стр. 37

Он говорит:

– Если бы это был сценарий, я заставил бы мужчину встать и уйти. Или женщину встать и подойти к нему. Мы зря тратим пленку.

Повернул голову, не поднимаясь с дивана, и посмотрел на меня.

Мне не понравилось, как он это сказал – этаким фатоватым тоном. Смотрел на меня без улыбки. И я ему не улыбнулась. Потом снова уставилась на собственные ноги. Он поднялся, взял со стула свой блейзер и ушел. Вот так, просто взял и ушел. Не говоря ни слова. Ни тебе «спокойной ночи», ни даже «спасибо за обед». Дверь закрылась, а я так и осталась там сидеть. Извращение какое-то: он мог бы получше себя вести, и ведь я не хотела, чтобы он уходил.

Но он ушел. Я услышала, как входная дверь открылась, потом захлопнулась. И – тишина. Я бросилась вслед… не знаю зачем, ну хоть сказать что-нибудь. А он стоит… внутри и смотрит в пол. Трюк, старый как мир.

Я вернулась в комнату, он – за мной, гася по дороге свет. Помню – обнял меня сзади за талию и поцеловал в затылок.

Я говорю:

– Дэн, я сейчас не принимаю контрацептивов. Вот в чем дело.

– Не проблема. Если дело только в этом.

Я взяла его руки в свои и сказала:

– Не хотела, чтобы вы ушли.

Он стал расстегивать на мне блузку, раздевал меня, не целуя больше после того первого прикосновения. Потом разделся сам; а я все еще чувствовала себя странно, стояла неподвижно, глядя на огни за окном, уходящие к океану, прислушиваясь к шуму машин на шоссе там, внизу, а в голове бродили, мелькали какие-то странные расплывчатые обрывки мыслей, такое бывает, когда вдруг поймешь – вот оно: все совсем новое новый человек где эта комната кто я и где какое кому дело зачем и почему…

Подошел, обнял за плечи и повел к дивану. Мы лежали бок о бок, он провел рукой по моему телу, глядя внимательно. Вроде ждал, что я вздрогну, отстранюсь. Будто это для меня впервые. Сказал:

– Мне всю неделю так хотелось тебе позвонить.

Я ответила:

– Жаль, что не позвонил.

Тут мы поцеловались. Все было просто, я была пассивна, просто подчинялась ему, никаких игр не устраивала. Отвечала на его ласки так, чтобы он чувствовал: я хочу, чтобы все было так, как он хочет, хотя полной уверенности в том, что он нужен мне именно для этого, у меня не было, – впрочем, и против этого я ничего не имела. Во всяком случае, в первый раз всегда очень трудно быть естественной, все отмечаешь про себя, сравниваешь, вспоминаешь, ждешь… Потом он улегся на полу, а я стала думать о дне завтрашнем. О том, что снова увижусь с ним, после всего. О его теле. Счастливые мужики – так у них все просто устроено. Он ничего не сказал. Оба мы ничего не говорили. Довольно долго. Лежали молча. Так бывает иногда после фильма: выходишь из зала и не хочется ничего говорить. Я думала: как мало я о нем знаю. Интересно – часто он это делает? Сплетен о нем на нашей студии практически не было. Интересно, что он на самом деле обо мне думает? О его возрасте, о его прошлом, о моем возрасте, о моем прошлом… Он сам нарушил молчание. Только сначала протянул руку и коснулся пальцами моего рта – словно очертил линию губ.