Дэниел Мартин - стр. 142
– Знаешь, пока не забыла, Нелл просила передать, она очень жалеет о том, что сказала тебе тогда по телефону… О твоей приятельнице…
– Ну, я и сам поддался на провокацию.
– Я видела ее только в одном фильме. По-моему, она прекрасно играет.
– Она может далеко пойти. Если будет держаться подальше от людей вроде меня.
– У нее на этот счет, скорее всего, имеется собственное мнение?
Я глянул на студентов за столиком напротив:
– Ее место – в той компании, Джейн. У меня совсем другой столик.
– Она хочет за тебя замуж?
Я покачал головой:
– Я всего лишь помогаю ей в первом познании Голливуда. Пытаюсь отдалить неизбежное.
– А именно?
– Момент, когда она в него поверит.
Она кивнула, улыбнувшись, и снова в этом ответе было слишком много от вынужденной вежливости, она будто бы давала понять, что мысли ее далеко. Я заметил, как она тайком бросила взгляд на часики.
– Нам пора?
– Он уже, наверное, покончил с так называемым ужином.
– А что же мы? Где тут теперь можно хорошо поесть?
И снова – недолгий спор по этому поводу: Нелл недавно привезла пару фазанов из Комптона… но я заставил Джейн согласиться и, выходя из кафе, заказал по телефону столик в рекомендованном ею итальянском ресторане; Джейн позвонила домой – предупредить au pair. Может, мне лучше остановиться в отеле? Но тут наступил ее черед проявить упорство. Мы отправились в больницу.
Вот тут больше пригодилась бы кинокамера: глаза, полные сомнений, потупленные взгляды, недоговоренность с той и другой стороны, затаенная неловкость. У меня сохранялось впечатление о женском характере, податливом, словно воск, на котором запечатлелись догматы Энтони и его взгляды на жизнь; однако теперь мне казалось, что передо мною – печальный, зрелый вариант прежней Джейн, прежней самостоятельной личности, только теперь ее независимость обернулась безразличием. И она была иной, чем я представлял себе со слов Каро: почему-то мне не дано было увидеть тот ее образ.
Я понимал, что мне предстоит открыть ее для себя заново, найти новый язык общения: изощренный, способный скрыть глубоко укоренившийся нарциссизм… манеру, которая к тому же была бы строго критичной. Никакой другой город не может так далеко, как Оксфорд, отойти – если того захочет – от банальных норм общения, свойственных среднему классу всей остальной Англии, с характерными условностями и умолчаниями, фразами, прерванными на половине, всегдашней преднамеренной невнятицей. Я так долго жил на чужбине, в мире, где единственным мерилом был твой профессионализм в определенной области, в мире, на целую вечность удаленном от этого крохотного мирка, живущего – на поверхности – сугубо научными интересами, а по сути – руководствующегося идеальными, абстрактными и зачастую просто абсурдными понятиями о человеческих ценностях и личной порядочности.