Деньги со стоном - стр. 18
Чтобы запереть калитку, достаточно было нажать на кнопку. Замок заблокируется, и открыть его можно будет только ключом или с пульта.
Но на кнопку Глеб нажать не успел. Кто-то вдруг ударил по калитке ногой, она распахнулась и крепко стукнула его в лоб. Из глаз брызнули искры, но на ногах он удержался.
Во двор ворвался какой-то человек в черном, с автоматом и в маске. Он сбил Глеба с ног, носом припечатал к земле. На запястьях защелкнулись наручники.
– Что ты делаешь, урод? – взревел Глеб.
Он попытался подняться, но сильный удар в спину выбил из него желание сопротивляться.
– Лежать! Не двигаться!
Глеба схватили за руки, вытащили со двора. Он увидел микроавтобус, возле которого стояли такие же люди в масках и с оружием. Только сейчас до него дошло, что это полицейский спецназ.
Но это же не значит, что он должен писать кипятком от радости. Если он и будет это делать, то кровью. Уж очень сильно его ударили по почкам.
Перед ним всплыло лицо рослого парня в синей с белым футболке.
Он озадаченно посмотрел на Глеба и пробурчал:
– Это не Ларионов.
– Как не Ларионов? – спросил спецназовец, который держал арестанта за руки.
– Это Глеб Размолов. – Парень растерянно вытянулся в лице и добавил: – Из ЦСКА!
– Я самый и есть. У вас, ребята, большие проблемы! – сказал Глеб.
Он знал, что и в Штатах полиция далека от совершенства, но там на нее можно найти управу. Интересно, как обстоит с этим в Тепломорске?
Меч Фемиды – оружие обоюдоострое. Одной стороной он рубит преступность, а другой – самих служителей закона.
Под эту сторону Артемов и попал. На соломку его, может, не порубили, но уголовным делом пригрозили. У следственного комитета и прокуратуры свои, особые, отношения. «Альма-матер» до сих пор не может простить «дочку», отпочковавшуюся от нее, и вставляет палки в ее колеса при первом же удобном случае. Надо было видеть, как блестели глаза у прокурора.
Во всем виноват был Гроздьев. Сейчас блестели глаза у самого Артемова.
– Постановление на кого было оформлено? На Ларионова! А вы кого взяли?
Отпечатки пальцев, которые сняли с двери, принадлежали гражданину Ларионову. Прав оказался Гроздьев. В убийстве Гаджиева без бандитов не обошлось.
– Ошибочка вышла. – В глазах Гроздьева угадывались сожаление и даже раскаяние, но только на самой их поверхности.
Это была радужная бензиновая пленочка чувств над темной пучиной равнодушия.
– Ошибочка?! Это уголовное дело! Превышение служебных полномочий, незаконное лишение свободы, нанесение телесных повреждений. Мне продолжать?
– Я понимаю.
– Этот Размолов такой шум поднял!