Деньги миледи - стр. 16
Муди не был расположен переносить необузданную веселость молодости и хорошего расположения духа.
– Я ненавижу всякого человека, который восхищается вами, – сказал он с порывистою страстностью, – кто бы он ни был!
Изабелла взглянула на своего обожателя с непритворным изумлением. Как не похож он на мистера Гардимана, который с начала до конца относился к ней, как к леди.
– Какой вы странный человек! – сказала она. – Вы не понимаете шутки. Поверьте, что я не желала оскорбить вас.
– Вы не оскорбляете меня, вы делаете хуже: вы делаете меня несчастным.
Изабелла начала бледнеть. Веселость сошла с ее лица, она серьезно посмотрела на Муди.
– Я не люблю, чтобы меня незаслуженно обвиняли, что я делаю других несчастными, – сказала она. – Лучше будет, если я уйду. Пустите меня, пожалуйста.
Сделав одну ошибку, оскорбив ее, Муди сделал другую, пытаясь примириться с нее. Под влиянием страха, что она действительно уйдет, он грубо взял ее за руку.
– Вы всегда стараетесь уходить от меня, – сказал он. – Желал бы я знать, как могу я сделаться приятным для вас, Изабелла.
– Я не позволяю вам называть меня Изабелла! – возразила она, делая усилие освободиться. – Пустите мою руку. Вы делаете мне больно.
Муди выпустил ее руку с коротким вздохом.
– Я не знаю, как обращаться с вами, – сказал он просто. – Пожалейте меня хоть немного.
Если б управляющий имел какое-нибудь понятие о женщинах (в такие юные годы), он никогда не обратился бы к ее жалости в таких прямых словах и в такую неудобную минуту.
– Пожалеть вас? – повторила она презрительно. – Это все, что вы имеете сказать мне, после того как повредили мне руку? Какой вы медведь!
Она пожала плечами и кокетливо заложила руки в карманы своего фартука. Вот как она жалела его! Его лицо становилось все бледнее и исказилось страданием.
– Ради Бога, не смейтесь надо всем, что я говорю! – воскликнул он. – Вы знаете, что я люблю вас всем сердцем и душой. Много раз я просил вас стать моею женой, и вы смеетесь надо мной, как если б это была шутка. Я не заслужил, чтобы со мной обращались так жестоко. Это сводит меня с ума – я не могу долее переносить этого!
Глаза Изабеллы были опущены в пол, она обводила кончиком своего изящного маленького башмачка линии узоров на ковре. Она также мало понимала то, что говорил Муди, как если б он говорил по-еврейски. Она была изумлена и смущена, слыша выражение страсти, которую бессознательно вызвала.
– Почему вы не можете говорить о чем-нибудь другом, – проговорила она. – Почему бы нам не быть друзьями? Простите меня, что я напоминаю об этом, – продолжала она, смотря на него с жестокою улыбкой, – но вы так стары, что могли бы быть моим отцом.