Деньги миледи - стр. 10
Слуга, который принес кюрасао в картинную галерею, нашел Феликса развалившимся на диване и восторгающимся картиной Хоббемы.
– Не мешай мне, – сказал он брюзгливо, заметив, что слуга остановился, устремив на него глаза. – Поставь бутылку и иди!
После запрещения смотреть на мистера Свитсэра, глаза слуги, когда он выходил из картинной галереи, невольно обратились с изумлением на знаменитый ландшафт. И что же он увидел? Он увидел вверху на небе большую тучу, которая грозила дождем, два поникших дерева, которые, казалось, ждали дождя, пыльную дорогу, которая стала еще хуже от бездождия, и маленького бродягу, который спешил домой, испугавшись приближения дождя. Такова была картина на взгляд слуги. Возвратясь в людскую, слуга выразил нелестное заключение о состоянии умственных способностей мистера Свитсэра.
– На чердаке не в порядке у бедняги! – так выразился слуга о блестящем Феликсе.
Тотчас же после ухода слуги тишина в картинной галерее была нарушена голосами, доходившими в нее из гостиной. Феликс приподнялся и сел на диван. Он различал голос мастера Гардимана, который говорил: «Не беспокойте леди Лидиард» и голос Муди отвечавший: «Я только постучу в двери комнаты миледи, сэр. Вы найдете мистера Свитсэра в картинной галерее».
Портьера на арке распахнулась и открыла фигуру высокого худощавого человека с коротко остриженною головою, несколько плотно посаженною на плечах. Неподвижная важность в лице и манере, какую приобретает, по-видимому, всякий англичанин, постоянно живущий в обществе лошадей, – таково было выражение джентльмена при входе его в картинную галерею. Он был хорошо сложенный мускулистый человек с резкими правильными чертами. Если б он не был вполне и исключительно занят лошадьми, он мог бы иметь большой успех в обществе женщин. Алфред Гардиман был в своем роде замечательный человек. Ему предлагали вступить на обычную стезю младших сыновей лордов – церковную или дипломатическую службу, но он отказался от того и другого. «Я люблю лошадей, – говорил он, – и хочу добывать себе средства к жизни лошадьми. Не говорите мне о положении в свете. Заботьтесь о положении моего старшего брата, к которому перейдет наследство и титул». Начав жизнь с этими благоразумными взглядами и небольшим капиталом в пять тысяч фунтов, Гардиман занял свое место в той сфере, которая вполне удовлетворяла его. В то время, к которому относится этот рассказ, он был уже богатым человеком и одним из величайших авторитетов по части коннозаводства в Англии. Богатство не изменило его. Он остался все тем же важным, спокойным, настойчивым и решительным человеком, верным немногим друзьям, с которыми сблизился, и чересчур откровенным в выражении своих чувств к людям, которым он не доверял или которые ему не нравились. Когда он вошел в картинную галерею и остановился на минуту, смотря на Феликса, сидевшего на диване, его большие, холодные серые глаза остановились на маленьком человеке с равнодушием, граничившим с презрением. Феликс, напротив, вскочил на ноги с торопливою вежливостью и приветствовал своего друга с преувеличенною любезностью.