Деньги и просвещение. Том 1 - стр. 15

За тысячелетия Саян накопил колоссальный опыт интриг, тайной войны и просто научился выживать даже в самых неблагоприятных условиях. А потому временные промежутки между воскрешениями на Утёсе стали растягиваться на столетия. Что и получилось на этот раз. Но это всё лирика. Саян нахмурился, взгляд опять, опять и опять принялся скользить по карте на стене. Что? Что же выбрать? Великую цель? Или, может, сразу великую месть?

Это было бы очень смешно, если бы не было очень грустно. Прошлой осенью, когда первые снежинки упали на жёлтые листья, словно кто-то опять долбанул по затылку дубиной. Саяна буквально захлестнуло желание вернуться в Большой внешний мир. В первую очередь ему чуть ли не до изжоги надоело каждое лето готовиться к долгой зиме, собирать хворост, заготавливать провизию. Не меньше надоело каждую зиму практически безвылазно сидеть в тёплой полутёмной пещере и писать, писать, писать бесконечные мемуары. Во вторую очередь Саяну захотелось вновь зажить по-человечески, носить нормальные ботинки, кушать самый обычный хлеб, любить женщин, да и просто общаться с другими людьми. Но главная причина всё равно другая.

То ли изначально ещё на Земле Сергей Белкин был таким, то ли уже здесь Великий Создатель специально и целенаправленно сотворил Саяна Умельца таким. Власть, власть и ещё раз власть. Власть над другими людьми, власть над целыми народами, возможность творить историю и политику – вот что в самую первую очередь движет им. Не амбиции, не тупое тщеславие, не желание обладать кучей вещей и толпой женщин. Нет. Власть в чистом виде, без примесей. Власть, как осознание собственной важности, даже необходимости.

Вот почему даже спустя тысячелетия Саян так и не превратился в великомудрого и всезнающего горного отшельника, который из своей тёплой пещеры в горах отрешённо и равнодушно взирает на окружающий мир. По этим же причинам Саян каждый раз ставит перед собой либо великую цель, либо великую месть, и не меньше. Хотя жизнь простого обывателя на свой манер может быть лёгкой и приятной, без смертельного риска получить в спину кинжал или сгореть от колоссальной нервной нагрузки. Это только недалёким обывателям кажется, будто жизнь царей, императоров и прочих правителей будто мёд, лёгкая и непринуждённая.

Возвращаться в Большой внешний мир можно и нужно. Да только переться в горы на зиму глядя – верное самоубийство. До ближайшего человеческого жилья не одна сотня километров по узким едва приметным тропкам. А до цивилизации и того дальше. Как бы не хотелось, как бы не горели пятки, но пришлось ждать наступления весны. Тогда же Саян впервые задумался, чему посвятить очередную жизнь? Великой цели? Или, всё же, великой мести?