Деньги и процент: экономика и этика - стр. 21
В итоге конструкт жертвы может быть описан как некий динамический объем, содержание которого не задано заранее и находится в процессе постоянного формирования, и «жертва» возникает как эффект в результате коллективной эмпатии, опираясь на коллективное тело сообщества. Симптоматическая оценка роли жертвы в современности не раз уже давалась в исследованиях, в частности через понятие виктимократии [Gans 2013] и концепцию «культуры виктимности» (victimhood culture) [Campbell, Manning 2018], где социальные отношения и их подвижные изменения определяют дизайн жертвы [Иваненко 2017], то есть то, как выглядит жертва и какие функции она призвана исполнять. В целом жертва как социальный конструкт – это открытая система, не исключающая стохастического поведения: «В бытии или становлении жертвой нет четкости и абсолютной предзаданности. Осваивать статус жертвы – значит быть частью многочисленных интеракций и процессов» [Mythen 2007].
Жертва и долг
В правовых границах, построенных на понятии справедливости (just), статус «жертвы», как правило, значит «нам должны», подразумевая всякий раз наличие коллективного аффекта общества как гаранта данного тождества. Благодаря коллективному аффекту и потенциалу мгновенного глобального суда в сетевом пространстве «жертва» функционирует как социальная конструкция, позволяющая создавать долг из ничего, и в качестве таковой оказывается мощнейшим игроком на экономическом поле, поскольку долг перед жертвой может оказаться бесконечным (ведь сакральное плохо поддается измерениям).
И тут очень удобной оказывается идеология биополитики, поскольку поле престижного потребления dolce vita позволяет с большей вариативностью опознавать отъятие прав, создавая новые типы жертв и каждый раз заново актуализируя биополитический предел депривации, обозначаемый термином «голая жизнь», или nuda vita. Далее мы наблюдаем оригинальный ход, позволяющий подтвердить экономический потенциал конструкта жертвы: всякое отъятие прав может быть прочитано как несправедливость (unjust), и, следовательно, как причитающееся в качестве компенсации право на власть (например, распоряжаться капиталом – этическим или денежным). Так происходит потому, что жертва насилия образует вакуум в универсуме справедливости. Статус жертвы способен втягивать ресурсы (деньги, внимание, эмпатию) – ведь во имя сохранения гармонии универсума на несправедливость нельзя не отвечать, невозможно не реагировать. Причем даже вне искренней реакции сочувствия любая минимальная пользовательская активность – репост, клик, просто показ информации на персональном устройстве – становится частью практики удаленного свидетельствования, очерчивая границы коллективного тела. Проще говоря, жертва