День смерти - стр. 11

– Зачем вам я? – спросила я на английском.

– Пожар явно очень сильный. Если будут тела, то сильно обожженные. Может, всего лишь кальцинированные кости и зубы. Тяжелое расследование.

Черт! Только не завтра.

– Во сколько?

– Я заеду в шесть утра?

– Ладно.

– Предупреждаю, зрелище будет не из приятных. Там жили дети.

Я завела будильник на пять тридцать.

Bienvenue.

Я жила на юге всю свою сознательную жизнь. Мне никогда не бывает слишком жарко. Я люблю августовский пляж, платья на бретельках, потолочные вентиляторы, запах влажных детских волос, жужжание бьющихся об оконное стекло жуков. Однако лето и школьные каникулы я проводила в Квебеке. Во время академического года я почти каждый месяц улетаю из Шарлотта, что в Северной Каролине, где работаю на кафедре антропологии в университете, в Монреаль – трудиться в лаборатории судебной медицины. Это примерно две тысячи километров. На север.

Глубокой зимой я часто подготавливаю себя перед выходом из самолета.

«Будет холодно, – напоминаю я себе. – Но ты оденешься потеплее и будешь готова ко всему».

Да. Буду готова. Но происходит все наоборот. Первый пугающий глоток воздуха при выходе из аэропорта всегда выводит меня из равновесия.

В шесть утра десятого марта термометр показывал два градуса по Фаренгейту. Минус семнадцать по Цельсию. Я надела все, что могла. Теплое белье, джинсы, два свитера, походные ботинки и шерстяные носки. В последние положила блестящие изолированные утеплители, разработанные специально для улучшения самочувствия астронавтов на Плутоне. То же дерзкое сражение с погодой, что и вчера. Наверное, мне будет так же тепло.

Когда просигналил Ламанш, я застегнула куртку, надела перчатки и лыжную шапочку и вышла из коридора. Хоть я и не испытывала восторга по поводу предстоящей работы, заставлять его ждать тоже не хотелось. К тому же мне стало ужасно жарко.

Я ожидала увидеть темный седан, но Ламанш помахал мне из так называемого практичного спортивного автомобиля. Четырехколесный, ярко-красный, с гоночными полосками.

– Красивая машинка, – похвалила я, залезая внутрь.

– Merci.

Он указал подбородком на подставку посредине. Там стояли две пластиковые чашки и пакет «Данкин-донатс». Вот черт! Я бы лучше съела яблоко.

По пути к Сен-Жовиту Ламанш описал ситуацию. Я узнала немногим больше, чем уже слышала в три часа ночи. Сосед через дорогу увидел, как хозяева заходят домой в девять вечера. Через пару минут соседи ушли к друзьям в гости и задержались там допоздна. Когда возвращались примерно в два, заметили внизу по дороге отсвет, а затем пылающий дом. Другая соседка вроде бы слышала взрыв ближе к полуночи, но не стала узнавать, в чем дело, и легла спать. Район отдаленный и малонаселенный. Пожарная команда приехала в полтретьего и вызвала помощь сразу, как только увидела, с чем придется иметь дело. Две команды сумели погасить пламя только через три часа. Ламанш говорил со следователем в пять сорок пять. Тот подтвердил только две смерти, но будет больше. В некоторых помещениях еще слишком жарко или слишком опасно для поисков. Подозревается поджог.