День отдыха на фронте - стр. 31

– Ну, Вольт Николаич, – глухо произнесла мать, – вот и развилка… Ребячья группа, кстати, едет до Самарканда, а тетя Дина живет в двадцати километрах от этого города, в районном центре… К райцентру примыкает хлопководческий совхоз имени Клары Цеткин. Сможешь доехать без приключений?

Вольт в ответ лишь хмыкнул, но до конца пренебрежительную ноту не удержал, – хмыканье перешло в обычный жалобный вздох.

Мать снова вытерла глаза отцовским платком, сунула Вольту увесистый комок, вспотевший у нее в ладони.

– Это спрячь подальше, чтобы никто не вытащил.

– Чего это? – поинтересовался Вольт машинально, хотя знал, что это.

– Деньги, – коротко ответила мать, в голосе ее возникли и тут же пропали твердые нотки. – Деньги береги, их у нас мало.

– По машинам! – послышалась команда из штабного автобуса, и люди стали поспешно забираться в грузовики.

– Ну, все, – мать торопливо обняла сына, от нее пахло лекарствами, дух этот он ощутил только сейчас, подумал: а мать, наверное, принимает какие-нибудь порошки или микстуры, чтобы держаться на ногах, в глотке у нее опять возникло твердое сухое свербенье. – Все, Вольт, долгие проводы – лишние слезы.

Вскоре госпитальная колонна скрылась за длинным рядом бараков местного поселка, в воздухе осталось висеть облако острого бензинового духа. Вольт вздохнул – ему сделалось жаль самого себя.

Расстроенный, подмятый прощанием, он двинулся к детской группе, прибывшей на армейском автобусе с подпаленным боком: вчера на него напал «мессер», кинул несколько небольших бомб… Хорошо, что пулеметные кассеты у немца были пусты, а из пальца фриц стрелять не умел, попробовал мелкими фугасками попасть в автобус, но затея была напрасной – шофер от бомб увернулся, хотя бок своей машины подпалил.

Шофер – молодой, с лихими казачьими усиками парень, – еще не отошел от вчерашней истории и готов был рассказывать о ней всякому, кто готов был его выслушать.

К автобусу Вольт пришел вместе с командиром в длинной шинели с тремя кубарями в петлицах.

– Ты, Перебийнос, хотя бы горелую черноту на своем фургоне закрасил, – не замедлил придраться командир. – Чего детишек пугать?

– Да не успел, товарищ политрук, – шофер виновато вытянулся. – Звыняйте!

– Звыняйте, звыняйте, – передразнил его командир, приложил ладонь к щеке – у него болели зубы… Болящие зубы на фронте – штука редкая. Куда чаще – боль в оторванной снарядом ступне или в руке, ампутированной в госпитале. Не выдержал политрук, застонал, пощупал языком больной зуб.

Глянул на шофера, которого только что распекал, промычал глухо: