День мертвых - стр. 35

Это не на шутку ее встревожило. Такую вот ненавязчивую и доброжелательную слежку за отцом она вела уже несколько лет, особенно – последние три года, со смерти матери. Ей доводилось слышать о людях, свихнувшихся после кончины супруга или супруги: они спускали деньги на самые странные вещи, связывались с дурными типами. Поэтому Кармел хотела знать, что у ее отца на уме, – учитывая, что он уже водил знакомство по меньшей мере с одним дурным человеком. Конечно же, она пыталась следить и за Патриком Френсисом Скелли, но все без толку. Согласно всеведущему Интернету, такого человека не существовало: ни кредитных карточек, ни банковского счета, ни даже электронной почты.

Вдруг ей подумалось, что отец мог уехать вместе со Скелли. Раньше он так не поступал, так с чего бы начинать теперь? Скелли был рядом все ее детство – приезжал на праздники, дарил ей большие и в основном неуместные подарки. Родные, особенно мать, относились к Скелли как к непослушному, но все же любимому псу; его всегда встречали радушно, но всерьез не воспринимали. Для детей Мардеров он был союзником в стане взрослых – тем, кто всегда поможет с запретными удовольствиями: фильм с недетским рейтингом, первый глоток бурбона, честный разговор о сексе и о прочих нехороших вещах, о которых детям знать не положено, секретный урок вождения в десять лет. Дядюшек у них не имелось: Мардер был единственным ребенком в семье, а их мать сильно отдалилась от мексиканских родственников, так что вакантное место занял Скелли. Дети знали, что во Вьетнаме он спас их отцу жизнь и потому был ответственен за их существование; это вызывало некое безотчетное восхищение, но кое-что передалось им и от отца – легкая робость, неясная скука. Стата сомневалась, что он по собственной воле остался бы с Патриком Скелли дольше чем на один долгий вечер. Так где же он тогда?

Выругавшись под нос, она закрыла шпионскую программу и стерла все следы ее использования из университетской сети. Затем отправила на свой ноутбук последнюю версию проекта – этакое обязательство для себя самой. Возможно, она поработает над проектом позже, когда… когда – что? Когда избавится от этого нервозного чувства, от томления в мыслях и конечностях, когда выяснит, где ее отец и чем он занят.

И тут же ей подумалось, что один-единственный звонок может разрешить проблему и с отцом, и с напряжением – которое, как она понимала теперь, имело сексуальную природу, по крайней мере, отчасти. Как и многие женщины ее поколения и склада ума, Стата относилась к своему телу и его потребностям с инженерной точки зрения. Она знала, что ей нравится и как это заполучить; единственная сложность – заполучить это без лишних проблем, то есть с минимальными эмоциональными затратами. Когда-нибудь она перезапустит программу, чтобы обзавестись супругом и детьми, но не сейчас. Ее озадачивали разговоры о том, что достойных мужчин уже не осталось, потому что сама находила их в избытке. Когда женщины из образованной прослойки говорили такое, они скорее имели в виду, что не осталось достойных мужчин из высшего среднего класса с заработком, выражающимся в шестизначных цифрах, которые не были бы при этом слизняками-метросексуалами, придурочными трудоголиками или геями. Может, и так, но Стате не требовалось от ее любовников ни диплома достойного колледжа (или даже школьного аттестата), ни престижной, доходной работы. Ей достаточно было чувства юмора, хорошего тела, оригинальности, практической сметки и того факта, что она им нравится. Среди последних ее парней были повар, автогонщик, главный механик этого автогонщика, детектив бостонской полиции и судостроитель.