День гнева - стр. 4
Тут дети на заднем сиденье наконец поняли, в чем суть игры.
– Шоколадное? – спросил Антон.
– Есть мятно-шоколадное, и апельсиновое, и с ромашковым наполнителем.
– И рожки? – недоверчиво поинтересовалась Ирис.
Пару месяцев назад мать и дочь пекли вафли, и с тех пор Ирис грезила вафельными рожками.
– Есть и рожки, – заверила Кристина. – И в них мороженое, двуцветное, и трехцветное, и полосатое в крапинку, и мягкое, и твердое, и какое пожелаешь.
С заднего сиденья послышались восхищенные возгласы.
– Думаю, в некоторых магазинах «Иса» есть и такие отделы… – закончила Кристина, сворачивая, по указанию Синдре, налево, к зданию кровельной фабрики.
Еще через пятьдесят метров они въехали на холм с пятью домиками под загадочным названием «Гренстадаль».
– Думаю, здесь мы найдем что-нибудь подходящее. Каждому ребенку по комнате, и…
Ирис и Антон молча глазели в окна, пока Кристина парковалась перед желтым двухэтажным домом, будто сошедшим со страниц книжки о Бюллербю[2]. До сих пор они жили в съемных квартирах и копили деньги на свое жилье.
Когда открыли дверцу, машину заполнил запах свежескошенной травы. Над каменными заборами, уходящими в глубь леса, светило яркое летнее солнце. В зелени алели клумбы с розами, и на какое-то мгновение сказка про магазин «Иса» показалась не такой уж нереальной.
– Добро пожаловать в Кнутбю, – объявил Синдре.
– То есть сто пятьдесят крон за это красивое зеркало, я правильно вас понял?
Улле Скуг взмахнул в воздухе молоточком и указал им на покупателя.
– Нет, отец, неправильно, – вздохнул Петер. – Сотня и ни кроной больше.
Публика засмеялась. Всего перед импровизированной сценой собралось около пятидесяти человек. Улле Скуг вперил взгляд в раздраженного сына.
Лето выдалось на редкость дождливым. В июле новостные сводки едва ли не каждый день сообщали о новых затоплениях. Поэтому, несмотря на почти недельную передышку, почва на футбольной площадке, где проходил аукцион, еще не успела просохнуть.
Улле Скугу, старейшему члену Филадельфийской общины Кнутбю, было за шестьдесят, и выглядел он так, будто в жизни ничего другого не носил, кроме штанов на подтяжках. Пучки седых волос клубились над висками, как два белых облака.
В противоположность отцу Петер носил густую темную шевелюру и походил скорее на кинозвезду, по недоразумению забредшую на заброшенную спортивную площадку в Уппланде после лондонского чемпионата по игре в поло. Синие глаза Петера возбужденно сверкали. Казалось естественным, что он получит здесь все, на что только укажет его палец.
Тучи, с утра застилавшие небо, начинали рассеиваться. День обещал быть солнечным, хотя и недостаточно теплым для лета. С погодой вообще творилось что-то непонятное. В середине августа людям пришлось достать из сундуков весенние куртки и комбинезоны.