День длиною в 10 лет. Роман-мозаика. Часть 2 - стр. 4
Проходит время. Помидорчики вроде оклемались, пообвыклись на новом месте. Так бы всего и ничего, только вот когда солнышко сентябрьское всё реже стало проглядывать сквозь синюшную пасмурную пелену осеннего укороченного дня, потухли взором помидорчики, перестали по утрам свои цвет-глазки открывать. А недавно я вообще увидел, что на подоконнике лепесточки валяются, думал, погибли – ан нет! Появилось солнышко, я заглянул в те места, где цветочки были, а там как будто шарики надуваются зелёненькие – это маленькие помидорки растут. К Новому году, если всё будет в порядке, буду собирать урожай!
Ещё посадил я в коробку семечко огурца. Если не путаю, сорт «Домовёнок» называется. Сегодня утром, осматривая свои плантации, увидел, что вышел мой огурчик. Но не совсем. Стебелёчек вышел, дугой изогнулся – и удивительно! – тянет за собой из земли не росточек, как это было у перца, а само зёрнышко! Если всё будет хорошо, то на моём новогоднем столе появится совсем приличный салат из огурцов, помидоров и перцев! Ах, да не забыть надо ещё луковку посадить, чтобы был полный комплект. Да!.. Мечтать, конечно, не вредно, но всё-таки жаль, что майонез или там сметана на грядках не растут. Я тут же бы пару горшочков и посадил. Представляете, время собирать урожай, а на ветках баночки, пакетики с готовым майонезом или сметаной, молоком пестрят надписями: майонез «Провансаль», «Молоко цельное коровье»… Красота!! Прямо – рви и кушай не отходя.
Глава 14. «Выгнали» в отпуск
Который день подряд моё настроение оставляет желать лучшего. Несмотря на то, что я отбываю наказание в одной из исправительных колоний необъятного Севера России, меня, едва отработавшего год на промышленном предприятии учреждения, выгнали в отпуск.
Дни плелись медленно и тягуче. Отчего-то у меня на душе по-чёрному скребли кошки, в сердце прокралась глубокая печаль. Я безуспешно пытаюсь изгнать её из сердца, но она, похоже, основательно обосновалась там, свив себе уютное гнёздышко из безрадостных мыслей о будущем, укоризны безрассудного прошлого, угнетающей бессмысленности настоящего. С каждым новым днём я чувствовал, как то светлое, что ещё оставалось у меня внутри – внутренний резерв – ежечасно истончается и тает.
Мне казалось, что душевное равновесие не восстанавливается даже ночью. Я ложился в кровать с ощущением беспричинной тревоги и беспокойства, долго лежал с открытыми глазами, тупо высверливая потолок. А когда глаза уставали, я их закрывал. Но сон никак не хотел приходить: воспалившийся, казалось, от мыслей мозг копался в воспоминаниях прошедшего дня, судорожно пытаясь отыскать причину этих угнетающих тревоги и беспокойства. Предельно измучившись, я проваливался в бессознательное. Утром всё повторялось сначала.