День Благодарения - стр. 13

Эти… Он так много говорил о них – обличал, поносил, предостерегал, а вот теперь впервые столкнулся и растерялся. Нужные слова будто вылетели из головы фермера, когда его затолкали в фургон с надписью UPS[17] на борту, потому практически все едкие, туповатые, по большей части вербальные, уколы черноглазых во время поездки остались без ответа. Мистер Бёрнс был очень зол на себя за это. К тому же в комнате, куда его втолкнули, стоял резкий запах химических моющих средств, и не было окон. А его самого унизительно приковали к петле в поверхности блестящего стального стола и оставили в одиночестве. В довершение всего шнурок на его потёртом ботинке готов был совсем уже развязаться, а наклониться и подтянуть шнуровку он не мог – мешала слишком короткая цепь наручников. Это раздражало больше всего. На всякий случай, он подёргал цепь, проверяя прочность петли в столе.

– Успокойтесь, Бёрнс, успокойтесь, – в кабинет вошёл маленький сморщенный человечек с густыми бровями на абсолютно голом черепе, – вот, выпейте воды, – он поставил пластиковый чуть смятый у донышка стакан на стол перед фермером, – я профессор Райдер и мне любезно разрешили с вами пообщаться. – Он устроился напротив и бесстыдно уставился прямо в глаза. – Что, подзаработать решили, да? – он выдержал выразительную паузу и, наклонив голову, принялся разглядывать фермера так, будто тот был пойманной чупакаброй в лаборатории. – Плотоядность, забой и торговля умервщлённой плотью животных является серьёзным федеральным преступлением. Неужели вы ничего не знали об этом? Или думаете, в вашей глуши законы не действуют? – говорил он очень быстро, выплёвывая слова очередями, как это делали некоторые особо мерзкие дикторы на ТВ, одновременно пуча глаза и по-змеиному выбрасывая голову вперёд.

Мистер Бёрнс неспешно отхлебнул воды, немного успокоился и собрался. «Ну уж этому-то типу я обязан дать отпор», – подумал он. И, тщательно подбирая слова, размеренно произнёс:

– Я – фермер во втором поколении, и я занимаюсь сельским хозяйством не из-за денег, хотя производить продукты – мой бизнес. Что касается забоя скота и торговли мясом, скрывать не буду, для меня это вопрос принципа.

– Какого же? – Теперь профессор был слегка насмешлив, – бросать вызов обществу, эпатировать публику, привлекать к себе внимание? Объясните же, что это за принцип такой, краеугольный, что вы ради него всю свою жизнь под откос пускаете. Ну?

– Еда должна оставаться едой, а не претендовать на руководство моей фермой, – мистер Бёрнс говорил медленно, с трудом подбирая слова для объяснения чего-то столь же естественного, как дыхание, – кто мог подумать двадцать лет тому назад, что эти циники в Вашингтоне всерьёз будут обсуждать вопрос о предоставлении избирательных прав домашним животным? Да, я понимаю, есть эти коммуникаторы, позволяющие псам как бы говорить, а теперь и эти китайские нейро-импланты в собачьи мозги, но… – Он запнулся и паузой тут же воспользовался профессор: