Размер шрифта
-
+

День Ангела - стр. 23

Он так и прижился в ее съемной квартирке, и сюда стали захаживать его друзья-приятели, в том числе и пропавший несколько недель назад Войд, и жизнь сделалась веселой и разнообразной. Вернее, до некоторых пор казалась веселей и разнообразной. А теперь вот… Как он говорит, задолбало.

– Энн, чаю-то дашь или выгонишь? – напомнил о себе Войд. – Вернись из небытия, звезда моя. Энни!

– Чаю? – грустно переспросила Аня. – Кипяточку могу, а чая нет, и кофе нет, и пива тоже нет. Ничего нет, кроме кипяточка.

– Та-а-ак… – с пониманием протянул Войд. – Картина мне до боли знакомая. Ах, молодость, молодость! Давно ли и сам я?.. Пойдем, детка, я спасу тебя от голодной смерти. Есть такое заведение под названием «Макдоналдс», где кормят, говорят, всякой отравой. Но я не верю, что чизбургеры и жареная картошка это отрава. Одевайся, давай. Может, нам еще и по флажку с буквой «М» подарят.

Когда Аня запирала дверь, ей послышалось, что Эм-Си фыркнула им вслед. И ничего удивительного – парочка из Ани с Войдом и впрямь получилась из ряда вон. Длинный, худой Войд в просторном, как с чужого плеча, пальтугане, и Аня в короткой, выше голого пупа курточке и в низко спущенных и к тому же сползающих с исхудавшей попы джинсах с культивированными дырами и заплатками в лохмушках. «Ну и фыркай себе, – огрызнулась Аня, – а я пока не бумажная и есть хочу».

* * *

К самому открытию выставки Никита опоздал, потому что добирался до Ленэкспо с приключениями. Сначала на Большом проспекте Петроградки он сел в тридцать второй коммерческий автобус, и водитель терпел его целых три остановки, а потом с позором ссадил, так как у Никиты семнадцати рублей, чтобы заплатить за проезд, не набиралось, а набиралось только три медными деньгами. Потом удалось немного (на протяжении двух перегонов) потянуть время и поспорить в троллейбусе с теткой кондукторшей, уверяя, что ехать ему всего одну остановку, так не платить же. А потом он шел пешком почти через весь Васильевский остров и, вестимо, опоздал.

Тусовка, однако, была в разгаре, и знакомцы, люди серьезные, растрепанные или обритые, одетые живописно и эргономично, чем выигрышно отличались от прилично костюмированных администраторов стендов, общались вовсю, и родное непричесанное арго ласкало Никитин слух. Он потолкался немного, высматривая стойку с кофе, потом поймал верхним нюхом головокружительный аромат арабики и начал энергично и целенаправленно продвигаться к источнику аромата, не жалея чужих конечностей и не всегда извиняясь.

Одуревший Никита пер напролом, пока не наткнулся на нечто большое, мягонькое, но несокрушимое, как боксерская груша, которое и не подумало отступать под его напором, даже когда он намеренно отдавил этому созданию ногу. Создание лишь зашипело высоким тенорком, отпихнуло Никиту трехведерным животом и стало обзывать по-всякому. И козой недоеной, и психованным трамваем, и дуремаром обкурившимся, и сбрендившим киборгом, ёкэлэмэнэ, и похотливым псом.

Страница 23