Демоны Вальхаллы - стр. 2
Он захрипел, заморгал. Мак-Нил ловким движением снял со стоящего на столе графина стакан, плеснул туда воды.
– Выпейте, – сказал он. – Вам станет легче.
Вильям ухватил стакан и лишь тут понял, что у него трясутся руки. Зубы лязгнули о пластик так, что тот едва не треснул. Вильям с трудом пропихнул в себя воду и только после этого смог нормально дышать.
– Повторяю, вас обвиняют в преднамеренном нанесении тяжких телесных повреждений, повлекших за собой увечье, – сказал адвокат, глаза его были холодны и внимательны. – Как следует из предоставленных материалов, сегодня, двадцать второго мая две тысячи девяносто восьмого года, в час десять ночи по гринвичскому времени, вы нанесли тяжелые повреждения гражданину по имени Алекс Ниш. Он впал в кому по пути в больницу и так из нее до сих пор и не вышел. В качестве орудия нападения использовалась ножка от стола, которую вы собственноручно и выломали.
– Йаааа?
– Да, вы, – Мак-Нил кивнул и наклонился к Вильяму. – Вы что, совсем ничего не помните?
– Нет, – Вильям истово замотал головой. – Клянусь четверкой, мы просто сидели и выпивали, а потом, потом…
Он стыдливо умолк.
– Понятно, – адвокат дернул себя за ухо, – что же, закон обязывает меня защищать вас, но если честно, я вижу мало шансов что-либо изменить. Если только удастся доказать, что нападение совершено в состоянии аффекта.
Вильям всхлипнул, он все никак не мог поверить, что это случилось именно с ним. Он всегда честно платил налоги, не нарушал закон, не грешил… ну, разве что по мелочи…
Хотелось во весь голос заорать – за что!? За что!?
– Согласно закону об ускоренном судопроизводстве, по которому будет рассмотрено дело, на все про все у нас есть неделя, – вышел из минутной задумчивости Мак-Нил. – Так что давайте работать. Итак, вы – Вильям Снарк, две тысячи семьдесят пятого года рождения, ранее не судимый? Так?
– Ага, – безнадежно согласился Вильям.
– Наркотики? Проблемы с психикой? Внебрачные дети?
Разговор обещал быть долгим.
– Да ты не трясись, парень. Чего бояться, ежкин кот? – бритоголовый Руфус расхаживал по камере голым по пояс, и по многочисленным наколкам, испятнавшим мускулистый торс, знающий человек мог рассказать все о его богатой преступной судьбе. – Ну, впарят тебе срок за убийство. Ну, влетишь годков на двадцать. И что? С такой статьей как у тебя будешь уважаемым человеком! Падлой буду, ежкин кот!
Вильям только вздохнул. Он знал, что Руфус провел в заключении двадцать пять из тридцати восьми лет жизни и что конура с зарешеченным окном и запертой дверью являлась для него самым настоящим домом.