Демоны ночи - стр. 16
А эта актрисулька и того хлеще. Если помнишь, ее укатали в лагеря по 154-й статье. Часть вторая, между прочим, – «Спекуляция в особо крупных размерах». Она входила в группу крупных московских валютчиков. Была, правда, на подхвате, но всех знала. И после ареста немедленно их заложила. За это ей дали всего пятерку… Да и статья у нее была другая, те шли по расстрельной – экономическая диверсия против государства. В лагере она стучала на своих товарок, не раз бывала бита, но выжила. Вернулась из заключения – ни кола ни двора. Жить где-то надо. В театральных кругах ее позабыли, а кто и помнил, дел с ней иметь не желал. В общем, она втерлась в доверие к одной весьма заслуженной и почтенной даме, тоже из актрис. По обыкновению, изобразила страдалицу: мол, села по облыжному доносу, ни в чем не виновата, людская злоба и зависть пределов не знают. Словом, прикинулась жертвой чуть ли не политических репрессий. Заслуженная дама ее сдуру прописала на свою площадь, благо жила одиноко, и ей, как она выражалась, «нужна компаньонка». А дальше как в сказке: «Была у зайчика избушка лубяная, стала ледяная». «Компаньонка» скоренько сжила со света свою благодетельницу и завладела не только ее квартирой, но и имуществом, включавшим кое-какие драгоценности, а также сбережениями… Так-то вот, друг мой Пашеко. – Поручик Голицын вновь горько вздохнул, налил себе полстакана. – Царство небесное той несчастной! Голодом ведь сучка Рогнеда ее уморила, истинную правду говорю. Из квартиры не выпускала, а кормить не кормила. Думаешь, не бывает ныне такого? Еще как бывает!
– А журналист этот… международник, в каких грехах уличен? – со скрытой иронией поинтересовался Павел.
– Какой международник?.. Ах да, Стекольщиков. Честно говоря, с ним я толком не разобрался. Он все с бабами путался. С женой по этой причине разошелся… Видать, поэтому его из загранки турнули. Моральный разложенец. С другой стороны, данная публика в те времена обязательно работала на какую-нибудь контору. КГБ там или ГРУ. Может, проштрафился… Словом, о нем ничего толком я не узнал.
– Ну, хорошо. Допустим, каждый из троицы был законченным мерзавцем. И что из этого следует?
– А то, – веско ответствовал Поручик Голицын, – что не самоубийства это были, а убийства.
– И актрису тоже замочили? – насмешливо спросил Павел. – Вместе с собачками. Животные-то кому помешали?
– Нет, ты не понял. Убивали они себя и окружающих самостоятельно, но не по своей воле…
– А по чьей?
– Не знаю. Уверен лишь в одном. Их заставили это сделать. Каким образом, не могу сказать.