Демоны кушают кашу - стр. 6
Маркиз Морцех остановился в трёх шагах от кресла и молча уставился на спинку. Выражение его лица не взялся бы прочесть ни один физиономист. Да и не было в империи физиономистов, которые рискнули бы это проделать.
Разве что один – тот, кто сидел в кресле у камина.
– Ваше Величество? – напомнил о себе гость, когда молчание опасно приблизилось к рамкам приличий.
– На столе бумага. Прочти, – шелестящий, едва различимый голос мог бы принадлежать личу или призраку, но произнёс эти слова император.
Гость подошёл к столу и взял в руки указанную бумагу. Благо, она там лежала в одиночестве. Карие глаза – единственная по-настоящему яркая деталь его облика – слегка прищурились, пристальный взгляд заскользил по строчкам. По мере приближения к концу документа маска спокойствия на лице маркиза пошла трещинами. На мгновение его исказила гримаса ненависти, но Морцех быстро вернул контроль, восстановив привычное бесстрастие. Лишь в глубине карих глаз неохотно пряталось адское пламя. Или это каминный огонь шутить изволил?
– Я не поеду. Вы обещали мне полтора десятка лет. Прошло всего четыре, – в голосе визитёра прозвучало эхо горного обвала. Слова валунами ударялись друг о друга, высекая искры и крошась в щебень. Кого другого подобные интонации могли напугать до икоты, но хозяин кабинета был не другой.
Он был единственный.
Молчание снова повисло в тишине, нарушаемой лишь потрескиванием дров и гудением пламени.
Император чуть резче, чем надо, опустил ладонь на подлокотник, и дрова с огнём ненадолго онемели.
– У меня нет другого выхода, Клаус. Или ты решишь проблему, или я обращу в пепел всю провинцию. Там живёт почти миллион человек. Женщины, дети. Они уже гибнут. Кордоны заблокированы полностью, никто не войдёт и не выйдет. Только ты или я. Но лучше – ты. Намного лучше.
Маркиз повёл головой из стороны в сторону, словно его шею сдавил воротник.
– Я уже принёс в жертву жену. Мне предлагают пожертвовать дочерью? – теперь его голос струился песком, засыпающим могилу в пустыне.
– Если пожелаешь, бери её с собой.
– И если я не удержу проклятие, то выжженная провинция станет самым милосердным исходом.
– Ты принёс клятвы.
– Я исполню их, – голос Клауса окончательно помертвел.
– А я даю слово, что, когда ты вернёшься, твоя дочь будет в порядке, – пламя камина жарко вспыхнуло, изгоняя тени, что скопились под ногами гостя.
– Если существует кто-то, способный сдержать проклятие, почему не он едет вместо меня? – в голосе визитёра прорезался некоторый интерес.
– Бумага на столе, – голос хозяина кабинета вновь стал едва различим.