Демоны и сталь - стр. 28
Уже приземляясь на мокрую землю понял, что не один.
Под деревом стоял мальчик из цирка, тот самый, с пепельными волосами. Он поддерживал худую девчонку, не давай упасть.
Ту самую девчонку из его кошмара!
– Ловите его! Хватайте! – раздался вопль над головой.
Циркач сделал неуверенный шаг, заслоняя Максимилиану дорогу.
Младший Авигнис выхватил из ножен кинжал, махнул наотмашь и сломя голову побежал прочь, продираясь сквозь кусты дикой розы.
Ему было очень холодно и страшно, от всепоглощающей тоски хотелось выть – и он выл, падая на колени и растирая по щекам слезы. Вновь поднимался и шел дальше, подгоняемый дыханием смерти, от которой чудом удалось спастись. Но радости не было, только невыносимые горечь и одиночество.
Перед глазами стояли картины кровавой расправы, ужасные подробности словно специально проявлялись особенно ярко. От них было невозможно отмахнуться, они возвращались, стоило только перестать думать о чем-то еще, кроме как о дороге впереди. А думать было необходимо, потому что, судя по всему, Максимилиан заблудился.
Вырвавшись из ставшего ловушкой дома, он сначала побежал вниз по улице, вопя и призывая на помощь. Но очень скоро пожалел об этом – город заполнили фигуры с замотанными лицами и горящими факелами, от домов эхом отражались их странные песни на незнакомом языке. А на Максимилиане не было даже личины, чтобы закрыться от них, и некоторые бросались ловить его, но, слава Свету, не преуспели, лишь неслись вслед гортанные выкрики и проклятия. В одной из подворотен младший Авигнис сорвал с забора забытую тряпку, соорудил подобие маски, попытался забиться в какой-нибудь подвал, укрыться в угольном сарае, чтобы отдохнуть и дождаться утра. Но ему не дали такой возможности – внезапно наткнувшаяся на него троица гналась за мальчишкой достаточно долго, чтобы отбить любую охоту оставаться в проклятом городе. Перепуганный, замерзший, с разбитыми в кровь ногами, сын инквизитора выскочил на окраину, не задумываясь, не разбирая дороги побежал прочь.
Остановился лишь когда понял, что не может больше переставлять ноги, а усталость победила страх. Вокруг высились черные стены скал, и он повалился на мох под одну из нависающих глыб, пытаясь укрыться от моросящего дождя.
Короткие падения в черное безмолвие, мешающиеся с болезненным бдением, невозможно было назвать ни сном, ни отдыхом. Когда где-то рядом скатились камни – или просто показалось? – Максимилиан встрепенулся, застонал, встал и побрел дальше, будто раненый зверь – лишенный разума, но движимый инстинктами. Шел недолго, споткнулся и упал. Здесь сознание, наконец, покинуло его.