Демонолог. Книга 1 - стр. 21

Я не знаю, что это – сокращенный день.

– Бегом в душ! – Раздается голос матери. – Приведи себя в порядок, пока еда не приготовилась.

На протяжении всего разговора я прятал руки. Сначала держал в карманах, потом сжимал в кулаки и разворачивал под такими углами, чтобы мать не заметила повреждений на ладонях. Похоже, сработало. Надолго ли? У меня где-то завалялись зимние перчатки, но я не смогу сидеть за столом в таком виде. Если женщина заметит раны, вся легенда рассыплется в прах.

Осматриваюсь.

Квартира очень бедная.

Потертый линолеум под ногами. Старенькие и дешевые обои, похоже, не переклеивались с тех пор, как строители сдали муравейник в эксплуатацию. Прихожая узкая, со встроенным шкафом и тумбой для обуви. К белому потолку намертво прилип плафон.

Вспоминаю расположение комнат.

Первая дверь направо – это зал. Вторая дверь – спальня. Наша с сестрой. Мама спит отдельно. Прямо по коридору кухня, а справа – ванная и туалет.

Напрягаю память.

Как зовут эту женщину?

Анна Васильевна Невзорова. Получается, я ношу материнскую фамилию. Ну, или мама не отказалась от отцовской. Память подсказывает, что я угадал с первым вариантом. С отцом у нас отношения сложные… Их нет, попросту говоря. Не поддерживает, не общается. Не платит алименты. Ушел с концами.

– Ты еще здесь? – Анна Васильевна выглядывает из кухни. – Переоденься в чистое, я в ванне положила.

– Хорошо, мам.

– А лекарства где?

– В рюкзаке.

Мать снова чем-то гремит. Слышится шкворчание котлет на сковороде. У нас что, праздник? Всю последнюю неделю мы сидим на борще, манке и жареной картошке. А тут – котлеты. Видимо, я чего-то не знаю.

Приходится отвлечься от созерцания себя в зеркале.

Я симпатичный. Худой, даже костлявый. Видно, что тренажеры и спорт – понятия для Ильи чуждые. Зато нет избыточного веса, что было бы логичным при таком питании, как у нас. Лицо, что называется, смазливое. Кожа почти не загорела, хотя большая часть лета уже прошла. Я что, из дома не выхожу? Стрижка… Да, в парикмахерскую надо бы сходить. Зарос я основательно. Волосы светло-русые, как у матери. Глаза такие же.

Мобильник я забираю из рюкзака.

Не хватало еще, чтобы Анна Васильевна посмотрела ролик, который снимали те отморозки. Надо бы удалить, но не здесь…

Спрей и заживляющую мазь беру с собой.

Переступив порог ванны, тут же запираюсь на засов.

Фух, теперь можно заняться ранами. Поднимаю ладони к глазам. В тусклом свете лампы мне кажется, что раны – это зрачки неведомого существа, уставившегося на меня из бездны. Кровь запеклась, уже хорошо. Стоит пошевелить пальцами, и я чувствую боль. Это плохо.