Демон спускается с гор - стр. 20
Лес переходил в покатые камни ущелья, как ручей – в большую реку, покрывая выросшие из-под земли скалы папоротником и лишайником, скрадывая острые углы и уступы под листьями лопухов. Путь вился из его сердца, и лес не спешил отступать, ветви смыкались над головой до тех пор, пока тропа не уводила вдаль и деревьям не приходилось освобождать место скалам, белым, слоистым, нагретым солнцем.
Не оттого ли она так легко поверила в бормотание Кочаса, что именно в этом месте оборачивалась солнечным светом, ветром и тенью облаков? И Гнилые земли отступали перед ощущением свободы.
Все в ее краях знали, отчего местность, в которой им выпало родиться, прозвали Гнилой.
«Давным-давно множество людей стекалось в наши земли, к лесу нашему, к деревне, – вели свое поучение старейшины. Их легенда начиналась мирно и красиво. – Били в священной роще среди буков и дубов целебные ключи. И звались мы долиной Счастливых источников. Любую болезнь вбирали родники. Окунешься – и хвори как не бывало. Жил народ счастливо, в лесу много дичи водилось, по дорогам торговцы ездили, про источники друг другу рассказывали. Цветов было, ягод, трав вокруг! – Старики закатывали глаза и издавали протяжное „м-м-м“, будто сами наелись в те года ягод на долгий век вперед. Но „давным-давно“, о котором они рассказывали, случилось во времена их прадедов или прадедов их прадедов, если выбирать, кому из старейшин больше верить. Или в золотую пору героев, когда ходили по лесам испы, иныжи[8] и благословенные нарты[9]. А то и сами боги покидали вершины гор и покров облаков и спускались в богатые земли. – И жить бы да горя не ведать, если бы в пещере, что в горах наших раскинулась, не заточили боги злого духа. То не дед мой, не прадед, а прадед прадеда рассказывал. – Тут они снова вспоминали о временах, когда произошли эти события, и сводили брови к переносице. Детвора обычно сбивалась в кучу поплотнее и слушала уже внимательнее. – Никто теперь и не скажет, сам верховный Тха ли, Мезитх[10] ли могучий, Кодас[11] ли, в чьей силе удерживать море в берегах, наказал вора и убийцу, возжелавшего отнять самое дорогое у одного из богов. – И дальше каждый старейшина решал, какую напасть принес с собой наказанный дух: ураган, или потоп, или и то и другое вместе. – Пришла отовсюду вода, соленая, мертвая. Разлилась по округе. В лесу травы сгубила, животных бежать заставила, деревья в камень обратила. Вместе с водой поднялся ветер, черный, свирепый, безжалостный. Вырывал из гор камни, бросал во все стороны. Крыши с домов срывал, людей уносил. Оттого ураган бесновался, что духа нес. Никто не ведал, как выглядел злой дух, в человечьем обличье или зверином гнал его гнев богов по нашим долинам, но слышали вой протяжный и разглядели в ураганном вихре очертания плененного чудища. Добрался ураган до ущелья, до пещеры, да проник в ее глубины, а после вышел, чистый, белоснежный, прочь устремился. Там, где рухнули камни на землю, встал каменный дом, в котором спрятали боги то, что украл у них дух, в напоминание: недоступно никакому злодею имущество богов. Оборвался вой, затянула духа пещера вместе со всяким звуком, и легла поверх печать молчания, чтобы не слышали люди и боги стенания пр