Демон осени - стр. 71

Я вздохнула, но выбора не было, да и не время было для стеснений – мне действительно требовалась помощь, и отказываться от неё было бы глупо после всего того, что этот парень для меня сделал. Хорошо хоть платье у Леры было удобное – на пляже я без труда самостоятельно его надела, а сейчас без проблем стянула с себя, воспользовавшись тем, что Макс отправился к шкафу. Но даже прикосновение кончиков пальцев к ткани было неприятным и немного болезненным. Освободившись от платья, я посмотрела на парня, который выудил из шкафа мятый серый плед, наскоро расстелил его на полу, потом глянул на меня и едва заметно махнул рукой, решив не просить перебираться с пола на расстеленную ткань. Вернувшись к шкафу, парень отыскал среди кучи вещей довольно большое застиранное полотенце. Это полотенце он ловко смочил водой, что стояла в бутылке, видимо, для того, чтобы пить её, и вернулся ко мне. Он сел рядом со мной на колени, держа в руках небольшой тюбик с мазью и ничего не говоря.

Я тоже молчала. Было не очень-то уютно сидеть в нижнем белье перед Максом, к тому же мне начинало не нравиться, что я в теле Леры – она была слишком не похожа на меня, а мне казалось, что парень исподтишка разглядывает её плосковатую грудь, тонкие руки с заметными с тыльных сторон венками, выступающие ключицы и плоский живот, которому я могла бы позавидовать, но в данный момент, скучая по своему обычному облику, считала его чуть ли не идеалом. Макс вздохнул с сожалением: он всё ещё был недоволен тем, как завершилась наша прогулка. Не сердился, но был... расстроен? Наверно, спать ему хотелось сильно, по крайней мере, глаза у него были сонные. Вроде здешние люди спят часто, он говорил... Милахин, словно в подтверждение моих мыслей, потёр глаза тыльными сторонами ладоней, а потом вернулся к делу и выдавил на руки первую порцию крема. Мне даже показалось, что он, возможно, не пялился на меня, а просто изучал, насколько много площади кожного покрова повреждено.

Я молчала не только поэтому. Ещё мне было неудобно, что я приношу Максу столько проблем, но и уходить от него очень не хотелось, тем более теперь, когда его руки наносили на зудящую кожу прохладное лекарство. Мне бы очень хотелось поговорить с парнем, но я решила, что не стоит: если стану задавать много вопросов, Макс может рассердиться, и тогда не ответит ни на один.

Итак, оставалось лишь наслаждаться, закрыв глаза, его руками, которые так бережно втирали крем в это тощее, столь надоевшее мне и столь не похожее на моё, тело. Макс не говорил ни слова, словно ему совершенно не о чем было поговорить со мной… Или потому что он всё же разглядывал полуобнажённую Леру, пользуясь тем, что глаза мои закрыты. Подумав так, я слегка улыбнулась, решив не подглядывать, дабы не смутить его. Пусть смотрит, если хочет, хоть что-то хорошее ему от моего присутствия. Обидно, конечно, что этот очаровательный, хоть и неадекватный, парень, сейчас изучает все сомнительной красоты изгибы чужого тела, но стоит признать, моё ему всё равно не дано увидеть. Вздохнув от такой несправедливости, что единственный приглянувшийся мне парень мне недоступен в принципе, я отреклась от всех мыслей, и действия Макса весьма этому способствовали. Этот парень, как я убеждалась, умел быть нежным, и сейчас, когда за окнами начала бушевать внезапно разгулявшаяся стихия, бросая в стекло капли дождя настолько часто и активно, что эти капли уже больше напоминали упругие струи душа, мне было удивительно уютно и спокойно рядом с ним – испугавшимся за Леру и теперь заботящимся обо мне парнем. Я всё же приоткрыла глаза, и заметила, что Макс смотрит куда-то мимо меня. Мне это вроде бы понравилось, поскольку выходило, что его нежность не имела никакой подоплёки: Макс просто помогал мне и, надо признать, делал это просто замечательно, но стало немного обидно от того, что он не пытается соблазнить меня, а именно на подобные мысли наталкивали его прикосновения. И хотя и ощутила я сожаление по этому поводу, умом понимала, что есть множество причин прикасаться к чьей-либо коже, и при этом вовсе не обязательно желать её обладателя, и, если бы сейчас меня гладил скользящими по крему руками не Макс, такие мысли, скорее всего, не посетили бы мою голову. Мне вспомнился наш бестолковый поцелуй на побережье и обидный поцелуй на мосту, но сейчас они мне таковыми не показались. Растворяясь в приятных ощущениях, которые дарил мне крем совместно с руками Макса, я чётко поняла, что хочу чего-то большего. Да, я, которой было не с кем переспать в своём мире даже ради избавления от преследования Олафом, захотела этого сейчас, в чужом мире с малознакомым парнем, да ещё и будучи в чужом теле. Обидно, конечно, ведь я даже не влюбилась в него… или просто не поняла, что влюбилась… в любом случае, сперва мне ход моих мыслей совершенно не понравился, но думать о Максе, как о парне, было приятно, и я решила не обременяться излишними рассуждениями, ведь нечасто мне действительно хочется с кем-то быть, пусть через несколько здешних дней меня тут больше никогда не будет. Да, встреться мне Макс в моём мире и чуть раньше, Олафу я была бы уже не интересна. По крайней мере, сейчас мне казалось именно так: будь хоть одна причина или малейший повод, чтобы отдаться этому парню с ласковыми руками, я бы приняла решение за доли секунд, не особо сомневаясь. А разве моё желание – недостаточная причина, перекрывающая все «но»? Возможно, у меня был ещё шанс справиться с собой, но как раз в это время чуткие пальцы Макса, скользившие до этого по моим рукам, предплечьям и плечам, как-то незаметно переместились на шею, причём заботливый парень, чтобы не перепачкать в целебном креме кончики моих волос, лёгким прикосновением заставил меня склонить голову на бок, тем самым открыв ему шею, подставляя раздражённую кожу для ласк… то есть, не для ласк, конечно, а для нанесения крема, но в любом случае при подобном настрое, когда хотелось оказаться в руках Макса и полностью вверить ему Лерино тело: прикасаться к моей шее, да ещё так, как это сделал он, явно не стоило и стало последней каплей моего терпения.