Демон осени - стр. 66
- Это долгая история. Но тебе нечего бояться – я не причиню тебе вреда, - ответил он и снова принялся за еду: разговор на эту тему он закончил.
Вообще, надо было уже отправляться домой. Нога болела, желудок наполнился и от этого спать хотелось всё сильнее. Макс был рад, что Лера не задавала больше вопросов, а тихо кушала.
Она вообще стала после этого разговора какой-то кроткой, словно ощутила свою вину за что-то неведомое, и парень предпочёл не смотреть на неё: он понимал, что она ни в чём не виновата, но говорить ей об этом не желал, потому что действительно устал от неё и хотел как можно быстрее оказаться дома и забыться сном.
17. 16
Вроде бы Милахин не лгал, но я ему не поверила. Ненависть – слишком сильное чувство, чтобы его можно было так легко игнорировать. Да и вообще, не был Макс похож на того, кто способен ненавидеть всей душой. Могло, конечно, статься, что он искусно прикидывается и, привязав к себе, потом сделает что-то подлое, но внутренний голос говорил о том, что он неплохой человек.
На всякий случай решила помолчать, тем более, мне было, чем заняться – еда была вроде и похожа на нашу, но зато специи имелись весьма замысловатые, и от этого даже знакомые продукты казались необычными. Будь я голодна, съела бы много, а так лишь попробовала всего по чуть-чуть. Зато Макс наелся досыта и последние десять минут нашего молчаливого пребывания в этом заведении сидел, откинувшись спиной на мягкую спинку дивана, и глядел в потолок.
- Уходим? – спросил он почти безразлично, когда заметил, что я тоже больше не ем.
Я молча кивнула и улыбнулась, но парень не стал возвращать мне улыбку, а поднялся со своего места, подождал меня, и мы направились к выходу.
За время нашего отсутствия на улице стало немного прохладней, но мне всегда больше нравилось, если мне холодно, чем если жарко, так что такое изменение меня не смутило. Макс, наверно, пожалел Леру, которая в своём платье могла замёрзнуть, и предложил мне свою рубашку. Вернее, не предложил, а молча накинул мне на плечи.
- Не стоит, Макс, - благодарно улыбнувшись, отказалась я, стягивая с себя и возвращая ему предмет одежды. – Мне приятна прохлада.
Он пожал плечами и рубашку забрал. Небось, подумал, что с такими больными, как Лера, стоит соглашаться в подобных мелочах.
Мы шли по улице, которую освещали не только фонари, но и удивительно яркая звезда, света от которой было бы вполне достаточно, чтобы можно было и вовсе отключить уличное освещение.
Несмотря на свежесть воздуха, Макс зевал, и мне было совестно, что я потащила его столь поздним вечером из дома. Успокаивала мысль, что теперь он сытый.