Демон-искатель - стр. 16

Марианна злобно кричала:

– А ну, прекрати! Прекрати, изверг!

– Заткнись, шлюха! Или я сообщу твоему отцу, что вы собирались сделать! И тогда твоя игрушка не доживет до нового хозяина! – со злорадством говорил лысый громила.

Удары наконец прекратились, но Ваня уже ничего не осознавал. Голоса, что звучали вокруг него, быстро меркли в сознании, а пространство стало темным и расплывчатым. И лишь, когда его бросили на знакомую соломенную постель, он понял, что опять находится в хлеву.

– За что его опять так? – послышался голос Димы и его силуэт с каштановыми волосами виделся четче всех.

– Оставь его, – говорил другой. – Если не хочешь лежать рядом с ним.

Дальше все было как в кошмаре. Ваня провалился в сон, и только луна возвышалась в звездном небе.

В эту ночь везде горели свечи и лампы. Никто не ложился спать. Горожане смирно сидели возле колыбелек своих детей, а над ними висели кресты. Церковь была заполнена народом, молящимся, о милости Господней. Во главе всех сидел отец Анатолий, его седая борода так и колыхалась на ветру, сложив руки на груди, он читал молитву:

«Господи, Боже Великий, Царю безначальный, пошли, Господи, Архангела Твоего Михаила на помощь рабам Твоим. Защити Архангеле, нас от всех врагов, видимых и невидимых. О, Господень Великий Архангеле Михаиле!»

И лишь один человек не страшился ужаса тьмы… Из-за своей глупости. Здоровый амбал в грязном тряпье, в котором он явился на службу к Хлевадию Баракову ради двухсот рублей и добавки в тридцать рублей, если он будет бить одного смазливого мальчишку-батрака каждый день.

Иннокентий шагал по заснеженной земле, громко напевал своим гортанным пьяным голосом:

– Летят утки, летят утки и два гуся, ох, кого люблю, кого люблю – не дождуся.

Шатаясь и напевая, одну и ту же строку, ноги наконец не удержали его, и он громко плюхнулся на ледяную корку.

– Проклятие! Чертова зима-старушка! Будь ты неладна и весь снег твой!

Громила злобно плюясь пытался встать, но каждый раз поскальзывался.

– Черт! – кричал он каждый раз, когда ему не удавалось подняться. – Катись, собака!

Иннокентий, в конце концов, сдался и лег на холодную морозящую грязь и уже немного посапывая бормотал:

– Чертов Хлевадий, сукин сын, когда-нибудь он у меня еще попляшет.

И вот его глаза уже слипались, но внезапно… Раздался дикий рев! Такой, что боров сразу протрезвел.

– Что происходит! – закричал он, отрывая голову ото льда.

И увидел… Те же кровожадные золотые глаза-факелы с узкими зрачками и белоснежной, улыбкой чеширского кота с небольшими клыками.

– Нет, не надо! – завопил Иннокентий и что есть силы старался отползти как можно дальше от этого зверя.