Демократизация - стр. 119

В описанной выше модели имеется несколько сильных допущений (не все они сформулированы в явном виде, но все они обязательны). Во-первых, в модели предполагается, что массы всегда выступают за демократию, а потому изменчивость в их требованиях о введении демократии не может быть фактором, объясняющим ее появление или выживание. Во-вторых, решение о демократизации принимается почти исключительно элитами; они определяют, подавлять ли требования о введении демократии или уступать им. В-третьих, модернизация повышает шансы на демократизацию посредством изменения мобильности капитала и величины неравенства в доходах, и все это делает всеобщее избирательное право более приемлемым для элит.

Другой подход, разрабатываемый Рональдом Инглхартом и Кристианом Вельцелем[297], основан на противоположных допущениях. Во-первых, эти авторы отмечают, что поддержка населением демократии не является константой – для нее характерна большая изменчивость. Во-вторых, решение о расширении демократических свобод остается в исключительном ведении элит, только пока ресурсы рядовых граждан, требуемые для коллективного действия, скудны. Но именно баланс ресурсов и меняет модернизация. Она значительно расширяет набор ресурсов, доступных рядовым гражданам, позволяя им предпринимать более успешные коллективные действия и тем самым наращивать давление на элиты. В-третьих, выживание авторитарных режимов – это вопрос не просто того, решат ли элиты подавлять требования масс, но и баланса сил между массами и элитами; и модернизация смещает его в сторону масс. Последние волны демократизации в значительной степени основывались на эффективной мобилизации масс, мотивированной эмансипационными убеждениями; эти убеждения, в свою очередь, распространялись среди людей, все более амбициозных и умелых в деле организации общественных движений. С этой точки зрения основной эффект модернизации состоит не в том, что она делает демократию более приемлемой для элит, а в том, что она повышает возможности и желание рядовых граждан бороться за демократические свободы.