Демидовы. Пять поколений металлургов России - стр. 22

– Вот молодец, годится и в Преображенский полк, в гренадеры.

Как не странно, такая царская похвала вовсе не привела Никиту в восторг. Он побледнел и, упав Петру в ноги, начал упрашивать не подстригать его в солдаты, особо упирая на то, что служить бы он рад, да боится оставить дома престарелую мать. Тут Никита очень сильно покривил душей, ибо, на самом деле, у матери он был далеко не один. У него было еще два брата, Семен и Григорий, которые не хуже его могли позаботиться о матушке, но другого выхода потенциальный 40-летний гренадер для себя не видел.

Видя такую реакцию, царь, как хороший администратор, решил использовать создавшуюся ситуацию себе на пользу.

– Хорошо, – сказал он, протягивая мастеру боевой топор новейшей немецкой конструкции, – я помилую тебя, если ты скуешь мне 300 алебард[34] по сему образцу.

– Да что 300, 400 за месяц скую государь. И лучше скую, – воскликнул благодарный кузнец.

Ровно через месяц царь принимал в Воронеже его работу. Говорят она так ему понравилась, что он заплатил кузнецу за алебарды сумму втрое большую, чем просил Никита, дал немецкий отрез на платье и серебряный ковшик и пообещал по пути в Москву заглянуть в гости.

Обещание царь исполнил. Через месяц после встречи в Воронеже он лично посетил тульскую фабрику Никиты, после чего направился к нему домой. Специально для царя Никита купил у заезжих купцов самое дорогое виноградное вино, какое и подал ему на серебряном подносе, чем оскорбил царя.

– Неприлично купцу пить такое вино, – заявил Петр, сопроводив свои слова пощечиной.

Тот на пощечину не обиделся и даже воспринял ее с благодарностью, чем смягчил сердце высокого гостя. В нашей стране всегда так было: исключительно терпением можно уже добиться многого. Как это и произошло с Никитой. Но пока он просто отступил, потупил глаза и, оправдываясь, сказал:

– Я, Государь, в вине не разбираю, в рот никогда хмельного не брал, а купил сие вино для великого гостя дома моего.

– Отнеси назад, – распорядился царь, – и дай мне рюмку простяка.

Принесенную рюмку водки Петр выкушал мгновенно, запив ее стаканом пива и залакировав стаканом меда, поднесенными женой Никиты, Евдокией Федотовной. Евдокия была молода и чрезвычайно хороша, поэтому самодержец всероссийский воспользовался своим служебным положением и, на закуску, крепко поцеловал ее прямо в губы. После чего он велел Никите идти с ним в ставку, где показал кузнецу хорошо сделанное иностранное ружье новейшей конструкции.

– Хорошая вещь, – сказал оружейник, тщательно осмотрев оружие, – но и мы такое сделать можем.