Дело толстых - стр. 34
Но времени не было. Временной разрыв между моментом выстрела и появлением Вовы в больнице не должен превышать разумных пределов.
И Марта поторопила Гольдмана:
– Ну, Боренька, выбор за тобой. Вова на дно ляжет, ищи ветра в поле. Отдуваться тебе придется.
– Дай мне выпить, – хрипло попросил Гольдман.
– Не дам, – усмехнулась Домино. – Решение должно прийти на трезвую голову. Чтобы потом не говорил – напоили-одурманили злые дяди-тети.
Гольдман не понимал, к чему ведет Марта, но догадывался, что, пока его не было, любовница успела найти выход из тупиковой ситуации. И догадывался, что сейчас ему придется просить. Просить, как никогда и ничего ранее.
– Марта… прости меня, мой ангел…
– За что? – Женщина изобразила удивление.
– Я вел себя как последняя скотина. – Борис Аркадьевич был достаточно опытным переговорщиком, он знал, что, прежде чем молить об услуге, следует покаяться в прошлых грехах. Предупредительное раскаяние настраивает оппонента на уступки и избавляет просящего от лишних упреков. – Я… – вякнул Борис Аркадьевич.
– Ты в радостях забыл о стволе, – перебила его Марта. – Отлегло от задницы, Боренька, ты и обрадовался, голову потерял. Так?
Борис Аркадьевич понуро кивнул.
– А мы с Вовой не забыли. Мы с Вовой подумали, что скажет господин Гольдман, когда его ствол на мокрухе всплывет.
– Я… я… думал, потом…
– А потом ствол с хвостом! – прорычала Марта. – С мокрым! Ты думал, из твоей пушки пули не вылетают?! Думал, растворится волына в киселе?! Нет, мой дорогой. Подберет пистоль шаловливая ручонка и повесит на тебя пару жмуриков.
– Боже, – простонал Гольдман и закрыл лицо руками. Сам себе он напоминал узника, которому обещали помилование, но потом сколотили под окнами виселицу. – Что же делать, Марта?!
– Сидеть и думать, – жестко приказала Марта. – Но быстро, пока Вова от потери крови не умер.
Борис Аркадьевич обернулся, глянул на Гудвина, сморщился от его жалкого вида и проскулил:
– Вова, она нас действительно убить хочет?
Гудвин изобразил гримасу – сам видишь, – и откинул голову на спинку кресла, на светло-бежевой кожаной обивке которого уже расплывалось подтеками огромное красно-бордовое пятно.
– Обрати внимание, Боря, – едко попросила Марта, – рана у Вовы в левой половине груди. Еще бы чуть-чуть… – Домино звонко щелкнула пальцами, – и венок герою…
– Спасибо, Володя, – выдавил Гольдман.
– Спасибо, не красиво, – пробормотала Домино. Разговор затягивался, а Борис Аркадьевич все не подходил к главному – к мольбам о помощи.
Прикурив тонкую длинную сигарету, Домино увеличила темп: – Как быстро, Боря, ты сможешь уехать за границу? Сейчас сможешь?