Дело о трех рубинах - стр. 8
– А давайте уйдем, – вдруг предложил Скляр.
– Куда? – криво усмехнулся Родин. – Тут японцы вокруг вообще-то.
– Вот как раз к ним и уйдем, – осторожно сказал карманник.
– Нет, я не пойду, – мрачно ответил Гриб. – И тебе не советую.
– Вы не понимаете, – затараторил, суетясь, Скляр. – Здесь нам верная смерть. Перемрем все ни за понюшку табаку. Расея-матушка, говорите? Бросила нас матушка, плевала на нас полным харчком. Я еще до каторги слышал, как люди говорили, что японцы – благородные, у них честь есть, у них…
– Тогда зачем им люди без чести? – пробормотал Родин, но Скляр его не услышал, продолжая сбивчиво лепетать:
– Мы же все равно ничего не знаем! Они это сразу смикитят и даже пытать не будут. Зачем нас пытать, если мы никто? А захотят, чтобы мы на их сторону встали, так чего бы и не встать, раз мы тут никому не нужны, мы же…
– Кровь пущу, падло! – внезапно взревел Гриб и выхватил нож. – Пришью иуду!
Скляр тоненько пискнул и прижался спиной к деревцу.
– Пришью, пришью! – как заведенный повторял Гриб, нависая над бывшим товарищем. – Ни нашим, ни вашим! Затемню насмарку, варнацкое слово на варнацкую честь!
Скляр дернулся, и его штаны в районе паха внезапно потемнели. Резко запахло мочой.
– Оставь его, – устало сказал Георгий.
Гриб угрюмо воззрился на него, словно под низким лбом, скрытым шапкой жестких спутанных волос, заворочалась мысль: «А что, барин-то тоже из сучек?»
– Не надо, – повторил Георгий, на этот раз веско и с нажимом. – Его судьба. Его дорога. Сам выбрал.
Гриб начал медленно кивать в такт мерно падающим словам.
– Дай, – Георгий протянул руку и осторожно, словно общаясь с диким зверем, вывернул нож из побелевших от напряжения пальцев каторжника. – Пусть идет. Не нам решать.
Увидев, что опасность миновала, Скляр тихо всхлипнул и опрометью, поскальзываясь и запинаясь о кочки, бросился бежать прочь. Георгий долго смотрел ему в спину, а потом вернул нож уже пришедшему в себя Грибу.
– Зря вы, барин, – хрипло сказал тот, покачав головой. – Сами ему душу-то и сгубили. Предателем теперь будет. Я ж ему только лучше хотел. Э-эх…
Родин ничего не ответил.
Глава 2
Над партизанским лагерем повисла темная июльская ночь. Было тепло, от озера тянуло сыростью и соленым морским духом. Братья Родины едва слышно шептались, привалившись к земляной насыпи перед окопом. Здесь, на берегу Тунайчи, партизаны устроили импровизированную крепость. Много дней вчерашние ссыльные копали рвы, насыпали редуты, пилили бревна для устройства блиндажей. Никогда бы им не осилить такую работу, не будь рядом Гротто-Слепиковского. Неутомимый капитан, сухой и крепкий, не покидал строительство фортификаций ни на минуту, командовал, объяснял, даже помогал, когда надо. Равнодушный к косым, злобным взглядам и к крепким ругательствам каторжан, которые все не могли смириться с тем, что и на войне их заставляют рыть все ту же осточертевшую сахалинскую землю, он разрешил прекратить работы только тогда, когда окопы были достаточно глубоки. Теперь усердие капитана должно было сослужить защитникам крепости хорошую службу.